Комментарий к статье 71 настоящего Кодекса
1. Оценить доказательства означает прийти к однозначному обоснованному
выводу о допустимости и относимости, а затем о достоверности или недостоверности
фактических данных, существовании обстоятельств, устанавливаемых этими данными,
их значении для дела. На основе оценки доказательств принимаются процессуальные
решения. Оценке подлежит как каждое отдельное доказательство, так и все собранные
доказательства в целом (их совокупность).
2. Совокупность доказательств составляют данные, относящиеся ко всем
версиям. Игнорирование доказательств, противоречащих обвинению, влечет односторонность
оценки. Оценить всю совокупность доказательств – это значит решить вопрос,
приводят ли они к достоверному выводу о всех обстоятельствах, предусмотренных
3. Оценка доказательств – непрерывный процесс. В ходе расследования и
судебного разбирательства полученные доказательства все время проверяются
и предварительно оцениваются. На основе этого устанавливается наличие или
отсутствие существенных обстоятельств; для восполнения пробелов собираются
новые доказательства и т.д.
4. Признав в установленном законом порядке, что все обстоятельства дела
выяснены, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, суд осуществляют
окончательную в данной стадии процесса оценку доказательств, формулируя те
решения, которые должны быть приняты.
5. Принципы оценки доказательств едины для всех стадий. Различие оценки
не в ее характере, а в содержании и значении выводов по делу. Термин “внутренне
убеждение” выражает, в частности, что подход к оценке доказательств на любой
стадии включает непредвзятость, отсутствие предустановленности, независимость.
6. Лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, суд не связаны
предварительной оценкой доказательств, данной ими, а равно оценкой доказательств,
данной другими органами на любой стадии процесса. В частности, не могут быть
даны обязательные указания о том, какие доказательства считать достоверными,
какие выводы по делу должны быть сделаны (ст.127, 352, 380, 390 и др.).
Верховный Суд РФ обращает внимание судов на недопустимость некритического
отношения к представляемым материалам расследования, к выводам, содержащимся
в обвинительном заключении (Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам,
7. Оценка доказательств по внутреннему убеждению предполагает отсутствие
в уголовном процессе правил о преимуществах одного вида и о заранее установленной
силе определенного количества доказательств.
8. Самооговор и оговор другого лица при отсутствии доказательств, подтверждающих
обвинение, не может быть положен в основу обвинительного приговора.
9. Заключение эксперта, показания обвиняемого, как и любые другие доказательства,
не могут быть положены в основу выводов, если они противоречат остальным материалам
дела. Обязательность проведения экспертизы (ст.79) не означает предустановленности
оценки ее результатов. 10. В случае изменения показаний суд вправе положить
в основу выводов показания на предварительном, а не на судебном следствии,
если они получены с учетом ст.51 Конституции РФ, оглашены, всесторонне проверены
и подтвердились другими доказательствами (Бюл. ВС РСФСР, 1979, N 1, с.11-12).
Вместе с тем, если изменение показаний осуществлено мотивированно, объяснения
о причинах их изменения нельзя оставить без проверки и оценки (Бюл. ВС РСФСР,
В частности, показания обвиняемых на предварительном следствии о создании
ими и действиях в составе организованной преступной группы могут быть положены
в основу обвинения и приговора, несмотря на изменение этими лицами в суде
своих показаний, если детализированные показания потерпевших и свидетелей
подтверждают именно предыдущие показания, а объяснения о мотивах их изменения
подтверждения не нашли (Бюл. ВС РФ, 1995, N 5, с.12).
11. Документы, собранные в стадии возбуждения уголовного дела, могут
быть приобщены к уголовному делу и признаны в качестве доказательств по делу
(см. комментарий к ст.88, 109). При этом они не могут быть признаны менее
ценными только потому, что получены не в ходе предварительного расследования
или судебного следствия.
12. Показания не могут быть оценены как “худшие” по тому основанию, что
участник процесса впервые просит о вызове свидетеля только в суде, что свидетель
находится в особых отношениях с кем-либо из участников процесса и т.д. Вместе
с тем эти обстоятельства учитываются при определении объема и способов проверки
13. Нельзя заранее оценить прямые или косвенные, первоначальные или производные
доказательства как “лучшие” или “худшие” (ст.69).
14. Приговоры, постановленные на основе предположений или на основе доказательств,
которые находятся в противоречии с совокупностью обстоятельств, установленных
по делу, подлежат отмене. Приговор не может быть вынесен, если не проверены
и не опровергнуты все противостоящие обвинению доводы и не устранены все сомнения
в виновности. При этом должны быть объективно оценены обстоятельства, как
уличающие, так и оправдывающие подсудимого, и конкретно мотивирована позиция
относительно доказательств, которые суд считает невозможным положить в основу
решения (Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам, “Спарк”, с.443).
15. В соответствии с ч.3 ст.49 Конституции РФ все сомнения в доказанности
обвинения, если их не представляется возможным устранить, должны толковаться
в пользу обвиняемого, подсудимого. Причем при оценке доказательств толкуются
в пользу подсудимого неустранимые сомнения не только в его виновности в целом,
но и в отдельных эпизодах предъявленного обвинения, инкриминированной формы
вины, обстоятельств, отягчающих наказание, и т.д. (Бюл. ВС РФ, 1996, N 7,
16. В заключительных процессуальных документах оценке подлежат все собранные
доказательства, как подтверждающие выводы следствия или суда, так и противоречащие
их выводам. Должно быть указано, почему одни доказательства признаны достоверными,
другие – отвергнуты, а также должно быть видно, что исследованы все имевшиеся
версии, выяснены и оценены все противоречия (Бюл. ВС РФ, 1996, N 7, с.3).
Несущественные противоречия данных, собранных по делу, например, расхождения,
касающиеся второстепенных деталей, если они объяснимы условиями наблюдения,
состоянием лица, временем, прошедшим с момента события, и т.п., сами по себе
не могут опорочить соответствующие доказательства.
17. Отвергая показания свидетелей и потерпевших, как лиц, заинтересованных
в определенном исходе дела, суд обязан не ограничиваться общей констатацией,
а указать, в чем конкретно их пристрастность проявилась и какие результаты
оценки этих показаний в совокупности с другими доказательствами подтверждают
недостоверность их содержания (Бюл. ВС РФ, 1995, N 2, с.10).
18. Делая вывод о наличии и характере умысла, а равно о его осуществлении
при отягчающих обстоятельствах, нельзя ограничиться оценкой доказательств,
относящихся лишь к объективной стороне деяния (ссылкой на количество ранений,
силу толчка и т.д.), тем более если эта ссылка делается в общей форме. В связи
с фактическими данными, устанавливающими эти обстоятельства, должны оцениваться
и доказательства осознанных и целенаправленных действий лица для достижения
соответствующих последствий (Бюл. ВС РФ, 1994, N 9, с.14; 1995, N 4, с.14).
19. Оценка доказательств, относящихся к гражданскому иску, производится
по правилам ст.71 (см. комментарий к ст.29, 68).
20. По общим правилам производится и оценка доказательств, устанавливающих
причины и условия, способствовавшие совершению преступления (ст.68).
21. Об оценке фактических данных, содержащихся в приговоре, решении суда
по другому делу, см. комментарий к ст.68.
22. Терминология ст.71 в части, относящейся к значению правосознания,
с учетом Конституции РФ 1993 г . представляется устаревшей. Однако по существу
ссылка на фактор правосознания не представляется избыточной, поскольку имеется
в виду правосознание, основанное на уважении к закону и необходимости его
неуклонного исполнения. Данное положение должно рассматриваться и как одно
из проявлений принципа независимости судей, следователей, прокуроров.
23. Правосознание лица, производящего дознание, следователя, прокурора
и суда обеспечивает при оценке доказательств уяснение смысла и значения правил
доказывания; позволяет предупредить попытки противопоставить требования законности
и целесообразности; помогает применить закон в соответствии с его задачами
и принципами к конкретным обстоятельствам дела; предупреждает обвинительный
уклон, предвзятое отношение к отдельным доказательствам.
24. Процессуальная деятельность обвиняемого, защитника, потерпевшего
и других участников процесса также связана с оценкой доказательств. Эта оценка
выражается в заявлениях, ходатайствах, объяснениях, выступлениях в судебных
прениях, жалобах и т.д. Соображения участников процесса помогают лицу, производящему
дознание, следователю, прокурору, суду полно, всесторонне и объективно оценить
Показания подозреваемого и обвиняемого в уголовном процессе, особенности их проверки и оценки
Показания подозреваемого — это сообщение лицом, задержанным по подозрению в совершении преступления, или лицом, к которому применена мера пресечения до вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, сведений по поводу известных ему обстоятельств совершения преступления, в котором оно подозревается, сделанное во время допроса в установленном законом порядке.
Показания обвиняемого — это сообщение лицом, в отношении которого вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого, сведений по существу предъявленного обвинения, иных известных ему обстоятельствах и имеющихся в деле доказательств, сделанное во время допроса в установленном законом порядке.
Предмет показаний подозреваемого и обвиняемого определен соответственно в ч. 1 ст. 73 и ч. 1 ст. 74 УПК. Подозреваемый вправе давать показания по поводу обстоятельств, по служивших основанием для его задержания или применения меры пресечения, а также по поводу всех других известных ему обстоятельств по делу. Обвиняемый вправе давать показания по предъявленному обвинению, а также по поводу всех других известных ему обстоятельств по делу и доказательств, имеющихся в деле.
Давать показания и отвечать на вопросы — это право, а не обязанность подозреваемого и обвиняемого. За отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний они никакой ответственности не несут. Домогаться их показаний (как и других допрашиваемых лиц) путем насилия, угроз и иных незаконных мер запрещено (ч.З ст. 22 УПК).
В зависимости от отношения подозреваемого к выдвинутому против него подозрению, а обвиняемого — к предъявленному ему обвинению различают полное и частичное признание либо отрицание ими своей вины в инкриминируемом преступлении, оговор, самооговор, алиби.
Полное или частичное признание подозреваемым и обвиняемым своей вины — это их показания, в которых они признают себя виновными и сообщают органу дознания, следователю, прокурору, суду об обстоятельствах совершенного ими преступления.
Полное или частичное отрицание подозреваемым и обвиняемым своей вины — это их показания, в которых они не признают себя виновными и сообщают должностным лицам, ведущим процесс, об обстоятельствах, устанавливающих их невиновность, опровергают доказательства, на которых основано подозрение или обвинение.
Оговор — это показания подозреваемого или обвиняемого, в которых они изобличают других подозреваемых, обвиняемых или иных лиц в совершении инкриминируемого им преступления. Пользуясь своим правом на защиту, а также отсутствием ответственности за заведомо ложные показания, подозреваемый и обвиняемый могут давать показания о том, что преступление, в совершении которого они сами подозреваются или обвиняются, совершено другим лицом.
Сущность самооговора заключается в признании подозреваемым или обвиняемым их причастности к преступлению, которое в действительности они не совершали; к более тяжкому преступлению, нежели совершенному в действительности.
Самооговор имеет место и тогда, когда подозреваемый или обвиняемый берут только на себя вину за совершенное групповое преступление или преувеличивают свою роль в совершении преступления. Мотивами самооговора может быть стремление подозреваемого или обвиняемого понести наказание за менее тяжкое преступление по сравнению с совершенным, освободить от уголовной ответственности других лиц, которые в действительности совершили преступление и т.п.
Алиби — это утверждение подозреваемого или обвиняемого о том, что они не могли совершить инкриминируемое им преступление, так как в момент его совершения находились в другом месте.
Показания подозреваемого и обвиняемого, как и другие доказательства в уголовном процессе, подлежат проверке путем анализа их содержания, сопоставления с другими имеющимися в деле доказательствами, производства следственных действий (очной ставки, воспроизведения обстановки и обстоятельств события и др.).
Заинтересованность подозреваемого и обвиняемого в исходе дела при отсутствии ответственности за заведомо ложные показания обязывает должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, особо критически проверять и оценивать их показания. Признание подозреваемым и обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения только при подтверждении этого признания совокупностью имеющихся в деле доказательств (ч.2 ст. 73, ч. 2 ст. 74 УПК). Судебное следствие производится судом в полном объеме, независимо от признания подсудимым предъявленных ему обвинений (ч.З ст. 299 УПК).
При оценке показаний обвиняемого следует учитывать, что его показания на досудебном следствии, от которых он впоследствии отказался, не подтвержденные в судебном заседании другими доказательствами, не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Следователь, прокурор, суд должны особо критически относиться к показаниям подозреваемого и обвиняемого против других подозреваемых, обвиняемых и иных лиц, которые направлены на смягчение их собственной вины. Обвинение не может считаться доказанным, если оно основано только на оговоре другого обвиняемого, заинтересован ного в результатах дела, не подкрепленного другими доказательствами.
Необходимо также иметь в виду, что обвиняемый, как активный участник уголовного процесса, знакомится в порядке ст.ст. 218, 222 УПК со всеми материалами оконченного производством уголовного дела, присутствует при исследовании обстоятельств дела в суде и в связи с этим может изменять, корректировать свои показания.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
§ 5. Ложь, самооговор и принуждение к признанию: взгляд изнутри
Это может встречаться, как правило, в неординарных ситуациях (хотя сама ситуация самооговора уже и есть неординарная); особенно когда «самооговоренный» обвиняемый действительно не хочет, чтобы его оправдывали. Эти и некоторые другие актуальные этические аспекты в профессиональной деятельности адвоката мы рассмотрим дальше, а сейчас все же схематично разберем затронутую проблему самооговора. Так, различают простой и сложный самооговоры (признание только своей вины или признание вины и других лиц). Самооговор может возникнуть под влиянием заинтересованных лиц, из-за желания лица скрыть более тяжкое преступление, под воздействием средств психического насилия, неправомерно используемых следователем, в силу психических аномалий допрашиваемого.
Самооговор разоблачается его несоответствием совокупности доказательств, неспособностью лица детализировать и уточнять свои показания. Возможен самооговор и с целью содействия уклонению от ответственности ближайших родственников и т. п. Признаком самооговора могут быть частые, навязчивые уверения в «честности» признания, схематичность, зазубренность показаний, неспособность сообщить факты, которые должны быть известны действительному лицу, которое совершило данное преступление.
Учитывая разнообразие побуждений к самооговору, укажем наиболее типичные из них: 1) стремление избавить от наказания действительного виновника (родственные, дружеские чувства, групповые интересы среди рецидивистов, под воздействием угроз, находясь в зависимости); 2) из-за боязни огласки каких-либо компрометирующих сведений или из желания получить от заинтересованных лиц материальную выгоду; 3) стремление уклониться от ответственности за более тяжкое преступление; 4) для запутывания и затягивания следствия, намереваясь впоследствии отказаться от своих показаний, когда возможность обнаружения действительно совершенного преступления будет утрачена или затруднена; 5) стремление получить какие-либо выгоды от следователя, чему способствуют ложные или реальные обещания изменить меру пресечения, улучшить условия содержания; 6) для угождения следователю стараются признаться и в других, не совершенных обвиняемыми, нераскрытых преступлениях, полагаясь на благожелательное отношение со стороны правоохранительных органов за «содействие» и для того, чтобы поднять свой авторитет в преступной среде; 7) из-за боязни и стремления избежать страданий, которые мнимо или реально угрожают обвиняемому, и он рассчитывает устранить такую опасность ложным признанием; 8) ускорить затянувшееся расследование, когда обвиняемый утратил веру в
возможность доказать свою правоту и хочет покончить с неопределенностью положения, уйти от нравственных и физических страданий; человек добросовестно заблуждается, считая себя виновным (неосторожные преступления, необходимая оборона, крайняя необходимость); под крайне отрицательным воздействием чувства страха, которое может испытывать при допросе и виновный, и невиновный. Страх снижает волю, нравственный самоконтроль и критические способности, препятствует правильной оценке обстановки, делает человека доступнее для нежелательных влияний.
Таким образом, объективными факторами, которые содействуют возникновению мотивов ложных показаний, обычно являются посторонние воздействия на обвиняемого и неблагоприятная процессуальная обстановка.
Защитник должен учитывать, что если подозреваемый в процессе психологического давления, будучи крайне разбитым и ослабевшим, соглашается написать явку с повинной, чистосердечное признание или нужное «органам» письмо, в этом случае «органы» получают «чистый» образец почерка в условиях эмоционального стресса.
Специальные фирмы по заказу силовых органов могут проводить научно-исследовательскую работу по вопросам боли, способностей человека выдержать боль, применения препаратов, которые «расширяют сознание», подавляют волю, вызывают нестерпимые боли. Метод дифференциальной амнезии – «промывание мозгов» до такого состояния, когда человек перестает руководствоваться своим разумом, покорно выполняет команды извне. Эта программа включает работу с психодис- лептиками, психогенными веществами квинуклиданил бензинат, или «Би-Зед». Человек, подвергшийся воздействию таких препаратов, на несколько дней утрачивает всякое представление о действительности. Торизин – сильнодействующее лекарство, применяемое при душевных расстройствах и маниакальной депрессии. Все эти и другие лекарственные средства данной группы относятся к препаратам, которые еще называются «сывороткой правды». Поэтому адвокат должен учитывать, что никакое мужество не поможет подзащитному устоять перед химическими средствами. Плоть человеческая слаба, и есть муки, которые она не в силах выдержать.
Если возникает необходимость госпитализировать потенциального подозреваемого, чтобы получить возможность несанкционированного обыска его квартиры или подбросить компрометирующие материалы, недобросовестные правоохранители при высоком уровне «заказа» могут применять ядовитый воск, который наносится на стул или кресло, каким пользуется проверяемый человек. Воск под воздействием температуры
тела тает и начинает разъедающе действовать ядовитое вещество. В результате этого человек, как правило, сам обращается к врачам с просьбой вылечить его, и, своим поступлением на стационарное лечение создает условия для секретного обыска.
Поэтому следователь каждый раз, едва увидев переступившего порог его кабинета человека, вызванного на допрос, решает вопрос выбора модели своего поведения, которая позволит достичь ожидаемого результата. Но обеспечить успех на пути достижения этой цели не всегда легко.
Возвращаясь к рассмотрению детерминантов ложного признания, отметим, что в наиболее распространенной схеме достоверно известные и установленные факты дополняются и расцвечиваются вымышленными деталями и подробностями. После возбуждения уголовного дела и предъявления обвинения уже доказаны многие обстоятельства дела, что ставит известные границы фантазии обвиняемого. Поэтому адвокату целесообразно постараться разделить содержание ложного признания на две части (содержащие достоверную информацию и вымышленную), что может помочь выявить некоторые признаки каждой из них.
Что касается объективно правильных данных, содержащихся в самооговоре, то они чаще всего ограничены такими элементами события, которые были доступны постороннему наблюдению или усматриваются из последствий преступления, обнаруженных следов. Об этом подзащитный мог узнать от лиц, причастных к преступлению, очевидцев, участников следственных действий, из слухов, сообщений печати и т. п.
Участие в допросах служит главным источником осведомленности, поскольку допрашиваемому уже разъяснялась суть возникших в отношении него подозрений; его уведомляют об обстоятельствах дела как прямо, так и в результате предъявления доказательств.
При самооговоре допрашиваемый, как правило, использует эту информацию, кладет ее в основу ложного признания. Эта часть показаний подзащитного обычно не выходит за рамки известной следователю и защитнику информации, имеющихся в деле данных. Изложение в признании лишь таких данных, отсутствие другой объективно подтвержденной информации, неумение подзащитного подробно и полностью объяснить механизм преступного деяния определенным образом характеризуют эту часть самооговора. Неспособность такого обвиняемого выйти за пределы общеизвестных данных по делу может указывать на отсутствие у него подлинно виновной осведомленности.
Выявление самооговора требует также анализа другой его части: содержащейся в нем ложной информации. Поставленный перед необходимостью разъяснить обстоятельства, еще не познанные следствием,
допрашиваемый в меру своего разумения прибегает к их измышлению, нередко приноравливая к логике ложного признания события и факты, которые ему представляются наиболее вероятными. Так проявляются по меньшей мере определенные возможности для диагностики лжи.
Для более детального уяснения различий между истинным, ошибочным и ложным высказываниями каждое показание и утверждение обвиняемого рекомендуется рассматривать по меньшей мере с пяти позиций: был ли в действительности описываемый им факт или его не было; знает ли подзащитный о существовании (несуществовании) этого факта; 3) соответствует ли его высказывание знанию (незнанию) об этом факте; 4) оценивается ли в свете предыдущего это высказывание как истинное или неистинное; 5) квалифицируется ли оно при этом как искреннее или неискреннее, т. е. ложное.
В ложных показаниях наблюдается явление застывшей репродукции. Речь идет о том, что подзащитный иногда воспроизводит не первичную информацию, не то, что он в свое время воспринял, а свои сообщения на первом допросе, т. е. свои первоначальные показания. Поэтому, зная о необходимости в дальнейшем повторить показания, подозреваемый иногда старается не забывать сказанного. А некоторые даже стремятся заучить то, что они говорили на предыдущих допросах (текстуальные повторения).
Исходя из того, что любой допрос способен исказить картину, имеющуюся в памяти допрашиваемого, некоторые авторы рекомендуют по возможности сократить число допросов, допуская повторные показания лишь в случае необходимости устранить дефекты предыдущего допроса или возникшие противоречия, выяснить новые обстоятельства, разрешить сомнения в правильности ранее данных показаний (в том числе путем проведения очной ставки).
Позиция адвоката в ситуации самооговора не должна сводится к разоблачению подзащитного. Это может насторожить обвиняемого, повысить его самоконтроль или привести к отказу от дальнейшего сотрудничества с адвокатом в выработке позиции защиты. Коммуникативный контакт может быть нарушен и крайним недоверием адвоката к показаниям своего клиента, которые он изложил на допросах. Считаем, что в подобных ситуациях нужно совместно с подзащитным разобраться в истинных причинах ложной позиции, постараться побудить клиента к правдивому изложению позиции происшедшего, обрисовать вероятные прогнозы рассмотрения такого дела, предусмотрев два основных направления: 1) осуждение за самооговор; 2) судебное решение за реальные обстоятельства, вселив уверенность клиенту в справедливом результате.
Существуют предложения относительно внесения в перечень обязанностей адвоката двух норм: 1) запрет адвокату признавать своего подзащитного виновным, если последний не признает себя таким; право адвоката оспаривать признанную подзащитным вину. Такое право актуализировано именно в уголовном процессе, но, несмотря на его достаточно широкое обсуждение учеными и адвокатами на разнообразных научных форумах и в процессуальной литературе, оно никогда не было закреплено на уровне закона. Более того, позиция адвоката относительно вины его клиента может быть закреплена не только относительно уголовного процесса. Что же касается нормы об отрицательном отношении защитника к самообвинению подсудимого, то ее предлагается сформулировать как обязанность, а не право адвоката. Таким образом, на законодательном уровне было бы своевременно и целесообразно закрепить норму относительно обязанности адвоката-защитника не соглашаться с обвиняемым (подсудимым) в том случае, если он усматривает самооговор последнего.
Исходя из сказанного, заметим, что мотивы самооговора клиента для адвоката не должны иметь значения, хотя для понимания проблемы, несомненно, могут учитываться в оценках. А вот в выборе методов защиты, средств и способов доказывания адвокат вполне самостоятелен. Например, обвиняемый признает совершение им определенных действий, но считает, что в них нет состава преступления либо полагает, что они охватываются иной статьей УК. В таких случаях защитник вправе занять правовую позицию, отличную от той, которую по юридической квалификации занимает его подзащитный.
В завершение отметим, что, как писал Л. Е. Владимиров, уголовный защитник должен быть «vir fonus aequus» — «муж добрый и справедливый» (лат.), вооруженный знанием и глубокой честностью, умеренный в выводах, бескорыстный в материальном отношении, независимый в суждениях, стойкий в своей солидарности с товарищами. Он должен являться лишь правозаступником обвиняемого, а не его поверенным.
Основные выводы Ложь различают по характеру, формам проявления и целям, которые преследуются теми, кто использует ее в качестве своего орудия. Опасна любая ложь: большая и маленькая, явная и тайная, примитивная и изощренная. Но особую опасность представляет ложь неразоблаченная, от кого бы она ни исходила. В этом случае она может
нанести весьма ощутимый вред правосудию, делу установления истины, принятию правомерных решений в уголовном процессе. Ложные показания, оговоры и самооговоры, ложные доносы и ложные алиби, фальсификации – все это ядовитые ягоды тлетворного поля лжи. Различают простой и сложный самооговоры (признание только своей вины или признание вины и других лиц). Самооговор разоблачается его несоответствием совокупности доказательств, неспособностью лица детализировать и уточнять свои показания.
Ключевые слова
Ложь, принуждение, самооговор, пытки.
Некоторые термины и определения
Правдивые показания – сообщения, соответствующие субъективным представлениям лица о воспринятых или совершенных событиях.
Алиби (лат. alibi – в другом месте) – в криминалистике факт нахождения обвиняемого или подозреваемого вне места совершения преступления в момент его совершения, установленный его доказанным присутствием в это время в другом месте.
Катарсис – эмоциональное потрясение, связанное с раскаянием, глубокой личностной перестройкой.
Детектор лжи (полиграф) – прибор, который непрерывно измеряет кровяное давление, частоту пульса, влажность кожи (физиологические переменные) и др.; при внутреннем напряжении, например при ответах на неприятные вопросы или ложных показаниях, эти переменные достигают значений, которые существенно отличаются от нормальных, что позволяет оценивая результаты измерения, делать выводы о степени истинности показаний.
Оговор – показания, изобличающие лицо в совершении преступления, которого оно не совершало; может быть
заведомо ложным, а также результатом добросовестного заблуждения.
Принуждение к даче показаний – запрещенное законом вымогательство показаний участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных действий.
Самооговор – признание подследственным своей вины в совершении уголовно наказуемого деяния, которое в действительности он не совершал.
Конспирация — комплекс взаимосвязанных действий, воздействующих на мышление и психику противника с целью выработки у него дезинформационного представления о целях проводимых мероприятий.
Дезинформация – пропаганда ложных новостей с целью навязывания ошибочного общественного мнения или стимулирования ответных действий противника.
«Слон» — приспособление, предназначенное для открывания замка ключом, вставленным изнутри.
Из краткого словаря уголовно-блатного жаргона:
«Оттягивать на себя» — брать ответственность за чужое преступление, оговаривать себя на допросах.
«Прицеп» — чужое преступление, ответственность за которое взял на себя непричастный человек.
Крылатые цитаты и любопытные высказывания />Всякий, кто говорит с полицейским, немного похож на лжеца.
Шарль Луи Филипп (1874-1909), французский писатель
90 % наших адвокатов обслуживают 10 % народа. Мы сверхадвока- тизированы и недозащищены.
Джимми Картер, президент США
Люди делятся на две половины: тех, кто сидит в тюрьме, и тех, кто должен сидеть в тюрьме.
Марсель Ашар (1899-1974), французский драматург
Полезные оперативные тезисы для адвоката Законченный лжец тонко улавливает ложь у других. Лгуну следует обладать хорошей памятью. Чем страшнее ложь, тем охотнее в нее верят.
Контрольные вопросы, темы докладов и сооб-
щений Ложь в уголовном судопроизводстве. Понятие и виды принуждений в следственной практике. Какова разница между активной и пассивной ложью? Расскажите об основных причинах самооговора. Направления противодействия со стороны адвоката самооговору подзащитного.
Литература Аликперов Х. Д. Актуальные проблемы допустимости компромисса в борьбе с преступностью // Актуальные проблемы прокурорского надзора. – 2000. – Вып. № 4. Компромисс как эффективное средство в борьбе с преступностью: Сб. статей. – С. 9. Бедь В. В. Використання адвокатом-захисником психо- лопчних знань у кримшальному процесс Автореф. дис. . канд. юрид. наук. – К., 1999. Гармаев Ю. П. Адвокат не вправе подстрекать своего подзащитного ко лжи // Рос. юстиция. – 2003. – № 7. –
С. 61-62. Гуртгева Л. М. Забезпечення моральних щнностей особис- тост в кримшально-процесуальному законодавствi Украши при проведенш слщчих дш // Адвокат. – 2006. – № 8. –
С. 15-18. Ивахин А. Е., Прыгунов П. Я. Оперативная деятельность и вопросы конспирации в работе спецслужб (По материалам открытой печати и литературы). – В 6 т. – К.: КНТ, 2006. Игнатьев М. Е. К вопросу о нейтрализации противодействия расследованию со стороны защитника // Адвокатская практика. – 2001. – № 1. – С. 25.
Кузнецова О., Крамаренко В. Проблемы повышения эффективности уголовно-процессуальных институтов устранения следственных ошибок // Уголовное право. – 2006. – № 4. – С. 79-81. Луцик А. Меж психолопчного впливу на допитах // Вгсник прокуратури. – 2002. – № 3 (15). – С. 93-95. Образцов В. А., Кручинина Н. В. Преступление. Расследование. Проверка достоверности информации: Науч.- метод. пособ. – М.: Изд. дом «Книжная находка», 2002. Прыгунов П. Я. Психологическое обеспечение специальных операций: Оперативное внедрение. – К.: КНТ, 2006. Ратинов А. Р., Ефимова Н. И. Психология допроса обвиняемого: Метод. пособ. – М.: ВНИИ Прокуратуры СССР, 1988. Резниченко И. Защита клиента, не признающего своей вины // Рос. юстиция. – 2001. – № 9. – С. 24-26.
Сам себе адвокат
защита прав в суде без адвоката
Признательные показания и самооговор
Признательные показания и самооговор
Увы, но по прежнему правоохранительные органы самым важным доказательством по уголовному делу считаю признательные показания. В судах эти показания так же имеют решающую роль. Ни секрет, что оперативные сотрудники правоохранительных органов чтобы добиться признательных показаний используют незаконные методы, которые могут приводить к самооговору.
Добившись от лица на которого пало подозрение в совершении преступления устного признания, оперативные сотрудники предлагают или заставляют написать явку с повинной и подписать письменные объяснения содержащие признание. После этого подозреваемый под контролем оперативных сотрудников передается следователю для допроса в присутствии адвоката. В большинстве случаев подозреваемый подтверждает свою вину в совершении преступления и дает следователю показания, которые уже были отражены в объяснениях данных оперативникам.
При такой практике получения признательных показаний конечно не исключен самооговор. Конечно следователем известны методы оперативников, а потому они должны проверять имел ли место самооговор или нет. Такую обязанность на следователя возлагает ст.6 УПК РФ, которая возлагает на следователя обязанности по защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Увы на практике следователи и судьи забывают требования ч. 2 ст. 77 УПК РФ и зачастую, преувеличивают роль признательных показаний данных подследственным. Некоторые следователи не пытаются добыть иные доказательства вины подозреваемого ( обвиняемого) ограничиваясь признаниями и косвенными доказательствами. Следователь уговаривает подследственного согласится на особый порядок судебного разбирательства. Получив такое дело судьи не обращают внимание на отсутствие иных доказательств кроме признаний подсудимого и выносят приговор в особом порядке, получив признание вины подсудимого в начале судебного разбирательства.
В целях исключения самооговора УПК РФ закрепляет ряд гарантии для подследственного по использованию признательных показаний в качестве доказательств по уголовному делу. Так в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 46, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) при согласии дать показания по существу подозрения должен быть предупрежден о том, что его показания будут использованы в качестве доказательств и при последующем отказе от них.
В соответствии с п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ если признательные показания подозреваемый (обвиняемый) дал в отсутствие защитника, в том числе и в случаях добровольного отказа от него, а в последующем не подтвердил в суде, эти показания признаются недопустимыми доказательствами.
Но тем не менее самооговоры случаются. Причины самооговора бывают самые разнообразные. Иногда по каким-то причинам граждане сами берут на себя вину, например, чтобы выгородить близкого ему человека. Но в большинстве случаев самооговор вызван действиями оперативных сотрудников правоохранительных органов и лиц производящих расследование.
Самооговор который произошел только по инициативе подследственного разоблачить значительно проще, так как он легко подвергается проверке. Самооговор сделанный не по собственной инициативе, а в результате неприемлемых методов расследования практически не выявляется. Жалобы на действия сотрудников полиции в следственном комитете рассматриваются формально и как правило заканчиваются отказом в возбуждении уголовного дела. Версия, представляемая подозреваемым (обвиняемым) расценивается как способ защиты и желание допрашивающего избежать уголовного наказания.
Анализ практики позволил выявить закономерности пренебрежительного отношения к предписаниям и запретам УПК, которые допускаются как на досудебных стадиях производства по делу, так и в процессе доследственной проверки и приводят к нарушениям законности и реабилитации лиц.
Самооговору способствует сложившаяся практика расследования. В большинстве случаев явка с повинной пишется после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, при этом, явку с повинной принимает не следователь который ведет расследование, а оперативные сотрудники. Примечательно и то, что в основном явки с повинной даются без участия защитника. Лицо которое пишет явку с повинной не предупреждается об использовании изложенных им в явке с повинной сведений в качестве доказательств и при последующем отказе от нее. Побудительным мотивом подталкивающему подозреваемого к самооговору является фактическое лишение его свободы, изменения привычного уклада жизни, невозможность связаться с близкими, бездействие должностных лиц правоохранительных органов.
Одной из главных причин самооговора является угроза задержания подозреваемого в порядке ст.ст. 91–92 УПК РФ, а так же возможность избрания в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. Чтобы не оказаться на данный момент за решеткой люди идут на самооговор.
Другая немаловажная причина самооговора- это ненадлежащая проверка алиби подозренного лица, а то и вообще отсутствие какой либо проверки этого алиби;
Оперативные сотрудники и следователи допрашивают подозреваемых в ночное время, что так же оказывает давление на психику задержанного и подталкивает к самооговору. Нередко, оперативники задерживают человека утром держат его в кабинете в течении всего дня заставляя разными способами признаться в совершении преступления, нередко приковывают подозреваемого наручниками и лишь в ночное время получив явку с повинной передают подозреваемого следователю.
Как разъяснил ВС РФ в п. 29 постановления Пленума ВС РФ от 22.12.2015 № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» в перечисленных обстоятельствах заявление о совершенном преступлении не может признаваться добровольным.
Таким образом, самооговору способствует тому отсутствие законодательных гарантий, предусмотренных для подозреваемого (обвиняемого) в положениях ст.ст. 46, 47, 75 УПК РФ.
Однако, даже действующие процессуальные нормы позволяют следователям и дознавателям проверять истинность заявленных признаний, при наличии к тому желания.
Следователь может проанализировать материалы доследственной проверки на предмет установления обстоятельств, при которых были получены признательные показания и оценить законность получения этих показаний, сопоставив их с другими доказательствами.
Следователь может изучить или собрать дополнительные данные о личности подследственного, провести психиатрическую, психолого-физиологическую, и другие необходимые экспертизы, провести дополнительные допросы подозреваемого (обвиняемого).
Чтобы оценить объективность изложенных в явке с повинной обстоятельств, необходимо выяснить не только причину ее написания, условия, в которых она была заявлена, но и обстоятельства, которые этому предшествовали. А именно время и место заявления о явке с повинной, форма, в которой она сделана и кто ее принял.
Анализ документов может позволить обнаружить несогласованность их оформления. Например нестыковки во времени указанного в объяснениях и в заявлении о явке с повинной. В большинстве случаев собственноручное изложение указанных обстоятельств не соответствует уровню интеллекта и образования лица. В таких случаях должностные лица применяют попытку психологического «закрепления» пояснений изобличающего содержания.
Если подследственный дал признательные показания будучи задержанным в административном порядке, или когда он находился в состоянии опьянения, заявление о явке с повинной не может считается добровольным и осознанным так как такие доказательства не отвечают требованиям ст. 88 УПК РФ.
Таким образом, следователи обязаны проверять признательные показания обвиняемого (подозреваемого) на предмет самооговора следователи и дознаватели в силу положений ч. 2 ст. 77 УПК РФ.
Следует обращать внимание на объяснения подозреваемого, каким временем оно датировано, раньше или позже заявление о явке с повинной, обращать внимание на содержание этих документов в части их идентичности.
Следует сразу оговориться, что проверка истинности заявленного признания возможна только при презумпции добросовестности расследования. Требование проверять имеющиеся по уголовному делу доказательства, сопоставлять их между собой, а также получать новые доказательства, как подтверждающие, так и опровергающие имеющиеся доказательства, согласно ст. 87 УПК РФ возложено на дознавателя, следователя, прокурора и суд.
Глава 19 Оговор и самооговор
Оговор и самооговор
Переоценка значения признания обвиняемым своей вины (самооговор), а также некритическое отношение к оговору одним (или несколькими) обвиняемым другого (или других) лица влекло за собой немало ошибочных осуждений невиновных. Я не собираюсь в этой книге заглубляться в историю этого вопроса, остановлюсь только на том, что происходило и, к великому сожалению, продолжает происходить в нашем правосудии в связи с самооговором и оговором.
В конце 30-х годов, условно называемых «37-м годом», во время массовых репрессий решения «троек», особых совещаний и, изредка, судов были основаны на собственных признаниях обвиняемых, получаемых всегда незаконными способами.
С давних времен признание вины считалось царицей доказательств, а бывшим прокурором СССР А. Я. Вышинским[32] была обоснована и опубликована теория, согласно которой по антисоветским преступлениям одного признания обвиняемого достаточно для вынесения приговора. В результате огромное количество людей были необоснованно репрессированы, некоторые казнены, многие погибли в лагерях.
После разоблачения сталинских преступлений задумались, как избежать возможности повторения этих чудовищных беззаконий. И в Уголовно-процессуальный кодекс 1961 года была введена статья 77, часть вторая которой гласила: «Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств».
Казалось, было создано непреодолимое препятствие для необоснованных осуждений. Увы! Эту статью вспоминали только в начале 60-х годов, и то изредка. Вскоре, однако, стали обходить этот закон. Судьи просто писали в приговоре, что суд доверяет признанию, поскольку оно подтверждается совокупностью других доказательств, имеющихся в деле. Могли на них ссылаться, а могли и не ссылаться, и чаще всего не ссылались, а если ссылались, то на доказательства, никакого отношения к делу не имеющие. Кто-то сознавался в убийстве, и ему вкладывали в это признание дату, какие-то подробности, и это легко было подтвердить, потому что действительно убийство произошло в этот день, при таких-то обстоятельствах. Считали, что это и есть совокупность доказательств. И выносили обвинительный приговор.
И хотя эта статья существует до сих пор, даже не все адвокаты ее знают и помнят и еще реже на нее ссылаются. Я не припомню за последние многие годы случаев, чтобы в приговоре было записан отказ в признании человека виновным в соответствии с требованиями части 2 статьи 77 УПК РФ.
Между тем, в моей практике был случай, когда ссылка на эту статью помогла добиться оправдательного приговора.
Два человека обвинялись в совершении одного преступления, один признавал себя виновным и оговаривал второго, а второй все отрицал. Я защищал оговорщика, того, который признавал свою вину, у второго был другой адвокат. Кроме признания и оговора моего подзащитного, доказательств в деле не было. И в отношении человека, которого оговаривали, прокурор отказался от обвинения, признал, что на одном оговоре он не может строить обвинение. Второй адвокат приводил те же доводы.
Конечно же, я полностью согласился с их позицией, но при этом утверждал, что то же самое относится и к моему подзащитному. Точно так же, как ничем не подтверждены его показания в отношении второго обвиняемого, ничем не подтверждено и его признание в отношении него самого. А 77-я статья УПК говорит, что этого недостаточно для признания вины. И суд оправдал их обоих.
Судья мне потом призналась, что она и не думала оправдывать моего подзащитного, ей казалось невозможным усомниться в его признании. Но она приняла мою логику и поняла, что оказалась в безвыходном положении. Она не могла написать, что суд не доверяет показаниям обвиняемого в отношении другого, а в отношении самого себя доверяет.
Но это был очень удачный случай, где статья закона иллюстрировалась так доходчиво. Обычно же самооговор — самоубийственно для обвиняемого. Последующий отказ от признания своей вины, высказанного хотя бы однажды, судьями обычно не воспринимался. Некоторые из них говорили мне, что они не могут не верить признанию, для чего же человеку возводить на себя напраслину?!
Несколько иначе относятся судьи к оговору, то есть к показаниям против другого человека. Тут они действуют осторожнее, понимая, что оговор может быть продиктован различными соображениями. Все же хотя и многие ученые-криминалисты оговор называют опаснейшим оружием преступника в борьбе с правосудием, «мутным источником», черпать из которого надо с осторожностью, к сожалению, он, часто являясь единственным доказательством вины, нередко влечет за собой необоснованное осуждение.
Не устаю удивляться живучести этого порока российского правосудия. Я был поражен в свое время, когда прочел у А. С. Пушкина в «Капитанской дочке»: «Пытка в старину так была укоренена в обычаях судопроизводства, что благодетельный указ, уничтоживший оную, долго оставался безо всякого действия. Думали, что собственное признание преступника необходимо было для его полного обличения, — мысль не только неосновательная, но даже и совершенно противная здравому юридическому смыслу: ибо, если отрицание подсудимого не приемлется в доказательство его невинности, то признание его и того менее должно быть доказательством его виновности. Даже и ныне случается мне слышать старых судей, жалеющих об уничтожении варварского обычая».
Я бы «Капитанскую дочку» преподавал в юридических институтах! Там же, помимо вышеприведенных мыслей о самооговоре, содержится и описание оговора. Ведь Гринев стал жертвой гнусного оговора со стороны Швабрина, который вопреки истине, из злобы и ревности приписал своему счастливому сопернику измену офицерскому долгу и данной присяге.
Впрочем, художественная литература знает немало описаний ложных оговоров. Один из классических — действия Яго в отношении ни в чем не повинной Дездемоны. Правда, этот персонаж сделал свое черное дело не в суде, а непосредственно в душе Отелло, который и стал судьей своей горячо любимой жены…
Не буду отрицать: во многих странах поощряются показания обвиняемых, изобличающие других лиц в совершении преступления. Но увы, что хорошо для немца, то губительно для русского.
К великому сожалению, у нас слишком часто ложные показания, в том числе оговоры, решают дело. Оговаривая невиновного, обвиняемые нередко сводят с ним личные счеты, либо уводят от ответственности подлинных виновников, либо заслуживают себе снисхождение за счет псевдоразоблаченных преступников, либо, наконец, добросовестно заблуждаются в истинности своих утверждений.
Все это значительно реже наблюдается в странах, где законопослушание, честность и совестливость развиты, к нашему стыду, гораздо больше, чем у нас.
Мальчишку обвиняли в том, что он стрелял в других таких же пацанов, залезших во двор и воровавших яблоки. Его судили. В суде он признал свою вину, плакал, раскаивался. Папа и мама тоже за него просили. Дело, в общем, казалось ясным.
А я — сейчас уже не помню почему — усомнился в правдивости показаний своего подзащитного и начал задавать ему какие-то вопросы, касающиеся подробностей этого рокового происшествия: где стояло ружье, было ли оно заряжено или ему самому пришлось его заряжать, и тому подобное. Мальчик начал путаться в своих ответах. Тут зашумели родители: мол, что это адвокат как-то странно себя ведет, ведь пацан признал свою вину. Они, как представители несовершеннолетнего, потребовали прекратить такую деятельность защитника. Как потом мне рассказал судья, именно в этот момент он также заподозрил неладное.
В результате дело было направлено на доследование, в ходе которого выяснилось, что стрелял вовсе не сын, а отец. Как оказалось, поняв, что натворил взрослый, семейный совет решил «назначить» виновным мальчика в надежде, что тому много не дадут по малолетству.
Я привел этот пример только для того, чтобы показать одну из граней деятельности защитника по уголовному делу — защиту лица, признавшегося (оговорившего себя) в совершении преступления.
Еще об одном совершенно поразительном случае самооговора рассказывал мой коллега, прекрасный питерский адвокат Семен Хейфец.
В одном доме жили три семьи, в которых родились почти в одно время двое мальчишек и девочка. Они вместе пошли сначала в детский сад, потом в школу, а потом как-то вполне естественно между подросшей девочкой и одним из юношей завязались романтические отношения. Вскоре после окончания школы была уже назначена и свадьба. Но незадолго до этого радостного и ожидаемого всеми события жених уехал в командировку. По возвращении, как он и ожидал, его встречала на вокзале невеста — но в каком виде! Растрепанная, в порванном платье, она со слезами рассказала, что зашла по дороге на вокзал к их общему другу детства, а тот накинулся на нее и попытался изнасиловать.
Реакцию молодого человека предугадать легко: он мчится к своему так называемому другу и в завязавшейся драке убивает его первым попавшимся под руку тяжелым предметом.
Дальше — явка с повинной, очевидные признаки убийства (кровь на руках преступника), показания очевидицы убийства.
Его адвокат молчит весь судебный процесс, а к концу вдруг начинает дотошно уточнять у судебного эксперта, когда же именно, вплоть до минут, могла наступить смерть жертвы? Эксперт называет время — не позднее полуночи. Адвокат спрашивает эксперта еще раз: мол, вы уверены? Тот, уже раздраженно, повторяет — да, он уверен. Адвокат, тем не менее, настаивает: а точно ли не могла смерть наступить позднее? Судья теряет терпение и делает замечание адвокату: зачем вновь и вновь уточнять вопрос, который уже не вызывает никаких сомнений? Тогда адвокат встает и просит приобщить к делу справку о том, что поезд, в котором приехал его подзащитный, пришел на станцию почти через три часа после наступления смерти потерпевшего!
На доследовании выяснилось, что погибший-потерпевший действительно напал на девушку, пытаясь ее изнасиловать, и именно она, сопротивляясь, защищая свою половую неприкосновенность и человеческое достоинство, убила насильника. Ее возлюбленный, предположив, что ее за это посадят, решил этого не допустить. Он приехал в дом, увидел картину преступления, измазал свои руки кровью и пошел доносить на себя. Адвокат спас от незаслуженного наказания невиновного.
Удовлетворяя любопытство читателей, скажу о судьбе девушки. Ее осудили, но не за убийство — она правомерно защищалась! Но девушка понесла справедливое и заслуженное наказание за дачу ложных показаний, связанных с обвинением (оговором!) другого человека в совершении тяжкого преступления.
И хотя история этого самопожертвования очень красива и романтична, для меня в ней интересны не столько фабула и психологические нюансы действий героев, сколько возможность, во-первых, еще раз подчеркнуть роль адвоката — даже в тех случаях, когда все кажется бесспорным и очевидным. Кроме того, этот пример наглядно показывает, как самооговор и оговор нередко идут рука об руку.
Помимо сознательного самооговора, «преступник» может искренне заблуждаться! Известен случай, когда отец искренне считал себя виновным в убийстве дочери. Банальная бытовая ссора между отцом и дочерью-подростком разыгралась на берегу реки: он ее ударил, отвернулся и ушел. Через некоторое время, когда отцовский гнев остыл, он стал искать дочь, но она пропала. И тогда возникла версия, что от удара она упала с берега в воду (все происходило на высоком крутом берегу) и утонула.
В конце концов, отец убедил и себя, и всех вокруг, что он убил собственного ребенка. Тем более что через какое-то время в реке ниже по течению обнаружили сильно разложившийся труп утонувшей молодой девушки. Несчастному отцу стало дурно на опознании, и он, едва взглянув, опознал свою дочь.
Исход судебного слушания был предрешен: преступного отца приговорили к лишению свободы. Казалось бы, справедливость восторжествовала, как вдруг, неожиданно, в город привезли живую и здоровую «утопленницу», которая, как оказалось, в реку не падала и не тонула, а после пощечины отца убежала и на поезде уехала в другие края. Там ее через некоторое время задержали, долго выясняли, кто она, и, узнав, вернули в семью. К счастью, к этому времени ее отец еще не так долго пробыл в местах лишения свободы.
Самооговор оговор и их доказательственное значение
Некоторые термины и определения Правдивые показания — сообщения, соответствующие субъективным представлениям лица о воспринятых или совершенных событиях. Алиби (лат. alibi — в другом месте) — в криминалистике факт нахождения обвиняемого или подозреваемого вне места совершения преступления в момент его совершения, установленный его доказанным присутствием в это время в другом месте. Катарсис — эмоциональное потрясение, связанное с раскаянием, глубокой личностной перестройкой. Детектор лжи (полиграф) — прибор, который непрерывно измеряет кровяное давление, частоту пульса, влажность кожи (физиологические переменные) и др.; при внутреннем напряжении, например при ответах на неприятные вопросы или ложных показаниях, эти переменные достигают значений, которые существенно отличаются от нормальных, что позволяет оценивая результаты измерения, делать выводы о степени истинности показаний. Оговор — показания, изобличающие лицо в совершении преступления, которого оно не совершало; может быть
заведомо ложным, а также результатом добросовестного заблуждения. Принуждение к даче показаний — запрещенное законом вымогательство показаний участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных действий. Самооговор — признание подследственным своей вины в совершении уголовно наказуемого деяния, которое в действительности он не совершал.
Сам себе адвокат
Самооговор как разновидность показаний обвиняемого Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»
УДК 343.144 И.В. Смолькова САМООГОВОР КАК РАЗНОВИДНОСТЬ ПОКАЗАНИЙ ОБВИНЯЕМОГО1 В статье рассматривается один из дискуссионных вопросов теории и практики уголовного судопроизводства — понятие, причины и правовая оценка самооговора как одного из видов показаний обвиняемого, анализируются различные суждения относительно правовых последствий самооговора.
Автор придерживается позиции, что самооговор не влечет уголовной ответственности, за исключением случая, когда лицо, взяв на себя чужую вину, отбывает наказание за настоящего виновного.
После возбуждения уголовного дела и предъявления обвинения уже доказаны многие обстоятельства дела, что ставит известные границы фантазии обвиняемого. Поэтому адвокату целесообразно постараться разделить содержание ложного признания на две части (содержащие достоверную информацию и вымышленную), что может помочь выявить некоторые признаки каждой из них.
Что касается объективно правильных данных, содержащихся в самооговоре, то они чаще всего ограничены такими элементами события, которые были доступны постороннему наблюдению или усматриваются из последствий преступления, обнаруженных следов. Об этом подзащитный мог узнать от лиц, причастных к преступлению, очевидцев, участников следственных действий, из слухов, сообщений печати и т.
п. Участие в допросах служит главным источником осведомленности, поскольку допрашиваемому уже разъяснялась суть возникших в отношении него подозрений; его уведомляют об обстоятельствах дела как прямо, так и в результате предъявления доказательств. При самооговоре допрашиваемый, как правило, использует эту информацию, кладет ее в основу ложного признания.
Эта часть показаний подзащитного обычно не выходит за рамки известной следователю и защитнику информации, имеющихся в деле данных. Изложение в признании лишь таких данных, отсутствие другой объективно подтвержденной информации, неумение подзащитного подробно и полностью объяснить механизм преступного деяния определенным образом характеризуют эту часть самооговора.
Post navigation
Проблемы оговора в судебной практике
Чурилов Ю.Ю., преподаватель Курского филиала Орловского юридического института МВД РФ, адвокат Адвокатской палаты Курской области.
В процессуальной литературе нет единства мнений по вопросу о том, что следует считать оговором. Этот термин преимущественно применяется в отношении показаний обвиняемого.
При этом некоторые авторы трактуют оговор обвиняемого в узком смысле, не относя к нему перекладывание обвиняемым большей вины на кого-либо из соучастников преступления
В этом случае она может
нанести весьма ощутимый вред правосудию, делу установления истины, принятию правомерных решений в уголовном процессе. Ложные показания, оговоры и самооговоры, ложные доносы и ложные алиби, фальсификации — все это ядовитые ягоды тлетворного поля лжи.
Различают простой и сложный самооговоры (признание только своей вины или признание вины и других лиц). Самооговор разоблачается его несоответствием совокупности доказательств, неспособностью лица детализировать и уточнять свои показания.
Ключевые слова Ложь, принуждение, самооговор, пытки.
Во многих случаях ложные показания указанных лиц обусловлены целью показать законность своих действий как сотрудников милиции Популярные материалы раздела
Загрузка...