Суд посчитал копию устава недопустимым доказательством, правомерно ли?

Суд посчитал копию устава недопустимым доказательством, правомерно ли?

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с ЗАО “Сбербанк-АСТ”. Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

В рамках круглого стола речь пойдет о Всероссийской диспансеризации взрослого населения и контроле за ее проведением; популяризации медосмотров и диспансеризации; всеобщей вакцинации и т.п.

Программа, разработана совместно с ЗАО “Сбербанк-АСТ”. Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 7 июня 2013 г. N 18-КГ13-37 Суд, отменяя принятые ранее судебные решения и направляя дело на новое рассмотрение, исходил из того, что суды нижестоящий инстанций необоснованно пришли к выводу о наличии подлинного трудового договора, дающего право истцу требовать выплату компенсации за досрочное расторжение трудового договора, поскольку предоставленные истцом документы не отвечали требованиям, предъявляемым к письменным доказательствам

Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 7 июня 2013 г. N 18-КГ13-37

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Горохова Б.А.

судей Гуляевой Г.А. и Задворнова М.В.

рассмотрела в судебном заседании 7 июня 2013 г. гражданское дело по иску Шакирова А.Ф. к обществу с ограниченной ответственностью “Нефтекомплекс” о взыскании компенсации за досрочное расторжение трудового договора

по кассационной жалобе представителя ООО “Нефтекомплекс” на решение Прикубанского районного суда г. Краснодара от 4 апреля 2012 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 14 июня 2012 г. и постановление президиума Краснодарского краевого суда от 14 ноября 2012 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Гуляевой Г.А., выслушав объяснения представителей ООО “Нефтекомплекс” – адвоката Воронина М.И., Фахрисламова Р.Р., поддержавших доводы кассационной жалобы, представителя истца Шакирова А.Ф. – Оленского В.Б., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

Шакиров А.Ф. обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью “Нефтекомплекс” о взыскании компенсации в связи с досрочным расторжением трудового договора в размере . руб., ссылаясь на то, что трудовым договором от 16 октября 2009 г., заключенным между ним и ответчиком, при его расторжении предусматривалась компенсация в указанном размере. Несмотря на то, что решением общего собрания участников общества от 30 сентября 2011 г. он освобожден от должности генерального директора ООО “Нефтекомплекс” с 1 июля 2011 г., указанная компенсация ему не выплачена.

Ответчик иск не признал, указав, что названный трудовой договор от 16 октября 2009 г. с Шакировым А.Ф. никогда не заключался, его оригинал в материалах дела отсутствует, а предоставленное истцом приложение в виде аффидевита не является надлежащим доказательством, предусмотренным гражданским процессуальным законодательством, для подтверждения факта заключения трудового договора между гражданином Российской Федерации и юридическим лицом, расположенным и зарегистрированным в установленном порядке на территории Российской Федерации. С истцом был заключен трудовой договор от 5 марта 2009 г., в котором отсутствует положение о выплате генеральному директору компенсации в связи с досрочным расторжением трудового договора.

Решением Прикубанского районного суда г. Краснодара от 4 апреля 2012 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 14 июня 2012 г., заявленные требования удовлетворены. Судом постановлено взыскать с ООО “Нефтекомплекс” в пользу Шакирова А.Ф. компенсацию за досрочное расторжение трудового договора в размере . руб.

Постановлением президиума Краснодарского краевого суда от 14 ноября 2012 г. названные судебные постановления оставлены без изменения.

В кассационной жалобе ООО “Нефтекомплекс” ставит вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений и направлении дела на новое рассмотрение, ссылаясь на допущенные судом при рассмотрении дела существенные нарушения норм процессуального права.

По запросу судьи Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2013 г. дело истребовано в Верховный Суд Российской Федерации для проверки и определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2013 г. кассационная жалоба ООО “Нефтекомплекс” с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Истец, надлежащим образом извещенный о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание не явился, о причинах неявки не сообщил, в связи с чем Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит возможным рассмотрение дела в его отсутствие на основании статьи 385 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, возражения представителя истца, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит состоявшиеся по делу судебные постановления подлежащими отмене.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов ( статья 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При рассмотрении настоящего дела судебными инстанциями были допущены такого характера существенные нарушения, выразившиеся в следующем.

Удовлетворяя исковые требования, суд признал установленным, что согласно приказу генерального директора ООО “Нефтекомплекс” от 5 марта 2009 г. N 1 Шакиров А.Ф. приступил к исполнению обязанностей . общества на основании решения единственного участника общества от 14 января 2009 г. N 1 с правом первой подписи на всех финансово-хозяйственных и банковских документах сроком на пять лет.

В материалах дела имеется копия трудового договора от 5 марта 2009 г., в котором указано, что Шакиров А.Ф. является . общества по совместительству с 5 марта 2009 г. с должностным окладом в размере . руб. Кроме того, в пункте 6.1 договора указано, что предоставляемые работнику гарантии и компенсации на период действия договора определены трудовым законодательством Российской Федерации, локальными актами ООО “Нефтекомплекс” и названным договором.

При этом суд признал установленным, что в связи со сменой состава участников общества, протоколом общего собрания участников от 16 октября 2009 г. полномочия Шакирова А.Ф., как . общества, были подтверждены и с ним был заключен трудовой договор, согласно которому он назначается на должность . сроком на пять лет. На основании вышеуказанного решения между ООО “Нефтекомплекс” и Шакировым А.Ф. заключен трудовой договор от 16 октября 2009 г., предусматривающий назначение истца на . ООО “Нефтекомплекс” по совместительству с 16 октября 2009 г. сроком на 5 лет с должностным окладом согласно штатному расписанию. Пунктом 7.2 названного договора предусмотрено, что в случае его досрочного расторжения общество выплачивает работнику компенсационную выплату в размере . руб.

Решением общего собрания участников ООО “Нефтекомплекс” от 30 сентября 2011 г. Шакиров А.Ф. освобожден от занимаемой должности по основаниям, установленным пунктом 2 статьи 278 Трудового кодекса РФ – в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица решения о прекращении трудового договора.

Суд, сославшись на положения статей 16 , 278 , 279 Трудового кодекса Российской Федерации, а также представленные по делу доказательства, пришел к выводу о наличии трудовых отношений между сторонами. При этом суд признал представленную истцом светокопию трудового договора от 16 октября 2009 г. надлежащим доказательством, подтверждающим обязанность ответчика произвести выплату компенсации при досрочном расторжении трудового договора в размере . рублей, в связи с чем удовлетворил заявленные требования. Кроме того, суд указал, что согласно материалам бухгалтерской отчетности на момент заключения данного трудового договора ответчик располагал значительными имущественными активами.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции.

Президиум Краснодарского краевого суда, оставляя решение суда первой инстанции и определение судебной коллегии по гражданским делам краевого суда без изменения, указал на то, что нарушений норм материального права и положений процессуального законодательства, свидетельствующих о неполноте или необъективности исследования обстоятельств дела и влекущих безусловную отмену судебных актов, судами не допущено.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации полагает, что с данными выводами судебных инстанций согласиться нельзя, поскольку при рассмотрении дела судебными инстанциями допущены существенные нарушения норм процессуального права, выразившиеся в следующем.

В соответствии с частью 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В силу части 1 статьи 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

Виды и порядок предоставления письменных доказательств определены статьей 71 ГПК РФ, часть 2 которой предусматривает, что письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Подлинные документы представляются тогда, когда обстоятельства дела согласно законам или иным нормативным правовым актам подлежат подтверждению только такими документами, когда дело невозможно разрешить без подлинных документов или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

При этом в силу положений статьи 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими. При оценке копии документа или иного письменного доказательства суд проверяет, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа. Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств ( части 1 , 2 , 4 , 6 , 7 ).

Как следует из материалов дела, суд в нарушение приведенных норм гражданского процессуального законодательства принял в качестве средства обоснования своих выводов об удовлетворении иска светокопию трудового договора от 16 октября 2009 г., представленную истцом с приложением в виде аффидевита, выданного адвокатом Республики Кипр и не переведенного на русский язык, а также проставленной особой удостоверительной отметки апостиля.

Тогда как частью 4 и 5 статьи 71 ГПК РФ предусмотрено, что документ, полученный в иностранном государстве, признается письменным доказательством в суде, если не опровергается его подлинность и он легализован в установленном порядке, а в случаях предусмотренных международным договором Российской Федерации – без их легализации.

Согласно положениям статьи 408 ГПК РФ документы, выданные, составленные или удостоверенные в соответствии с иностранным правом по установленной форме компетентными органами иностранных государств вне пределов Российской Федерации в отношении российских граждан или организаций либо иностранных лиц, принимаются судами в Российской Федерации при наличии легализации, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом. Документы, составленные на иностранном языке, должны представляться в суды в Российской Федерации с надлежащим образом заверенным их переводом на русский язык.

Гаагской конвенцией 1961 года, заменяющей процедуру легализации документов иностранного происхождения на проставление особой удостоверительной отметки апостиля, предусмотрено применение апостиля в установленных этой Конвенцией случаях для подтверждения подлинности иностранного официального документа, предъявляемого в другом государстве. Однако указанный трудовой договор таким документом не является.

В соответствии со статьей 81 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате нотариус свидетельствует верность перевода с одного языка на другой, если нотариус владеет соответствующими языками. Если нотариус не владеет соответствующими языками, перевод может быть сделан переводчиком, подлинность подписи которого свидетельствует нотариус.

Учитывая, что указанное приложение к трудовому договору – аффидевит не отвечал требованиям, предъявляемым статьей 71 ГПК РФ к письменным доказательствам, то суд не вправе был делать вывод о наличии подлинного трудового договора, дающего право истцу требовать выплату вышеуказанной компенсации.

Не установив законность соблюдения порядка представления доказательств по делу, на основе которых суд установил наличие обстоятельств, обосновывающих требования истца, а также обстоятельства, препятствующие представлению подлинного трудового договора, и, отказав в удовлетворении ходатайства представителя ответчика об обязании истца в силу требований статьи 56 ГПК РФ представить такой договор, суд в нарушение вышеприведенных норм гражданского процессуального законодательства, а также статьи 196 ГПК РФ, вынес решение по существу заявленных требований об их удовлетворении.

Апелляционная и кассационная инстанции также не учли вышеперечисленные нарушения законодательств, допущенные судом первой инстанции, оставив решение суда без изменения.

Согласно части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Как разъяснено в пунктах 2 , 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 “О судебном решении”, решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению. Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Этим требованиям решение суда не отвечает.

При изложенных обстоятельствах выводы суда об удовлетворении заявленных требований Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит не соответствующими закону, и в целях исправления судебной ошибки, допущенной при рассмотрении дела судом в применении норм права, которая повлекла вынесение неправосудного решения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признаёт решение Прикубанского районного суда г. Краснодара от 4 апреля 2012 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 14 июня 2012 г. и постановление президиума Краснодарского краевого суда от 14 ноября 2012 г. подлежащими отмене с направлением дела на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, рассмотреть требования истца в соответствии с нормами материального права и при точном соблюдении норм процессуального права, в том числе с учетом требований о допустимости доказательств, положенных в основу решения суда.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 387 , 388 , 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила:

решение Прикубанского районного суда г. Краснодара от 4 апреля 2012 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 14 июня 2012 г. и постановление президиума Краснодарского краевого суда от 14 ноября 2012 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В распоряжении стороны спора имеются только копии документов. Когда суд примет их в качестве доказательств?

Правильное и скрупулезное оформление договоров и сопутствующих документов во многих случаях обеспечивает успех в случае судебного разбирательства. Однако на практике так бывает не всегда. Если объем договорной работы внушительный, есть вероятность, что возникнет путаница и вместо оригиналов документов в распоряжении компании останется лишь копия договора или подтверждающих его исполнение актов. О том, при каких условиях суд примет в качестве доказательств копии и что необходимо учитывать при рассмотрении спора в суде, читайте в материале.

Прежде всего, определимся с понятием «оригиналы документов». Юристы, как правило, подразумевают под оригиналом какого-то документа его материальный носитель, обычно бумажный, с проявлением признаков индивидуализации сторон, от которых исходит воля, а именно: печати и подписи уполномоченного лица. Конечно, речь идет не только о договорах, но и о значимых документах, которые появляются в процессе исполнения обязательств по договору, например товарно-транспортных накладных, актах, платежных поручениях и прочих.

Современный гражданский оборот требует все большей гибкости, общий тренд диджитализации распространяется на бизнес: упрощается процедура заключения договоров, повсеместно используется электронно-цифровая подпись. В связи с этим понятие «оригинал» документа размывается и становится гораздо более объемным, чем несколько листов бумаги формата А4.

Обратимся к Гражданскому кодексу. Статьи 432—434 ГК РФ содержат требования к форме договора и указание на момент его заключения. В части 1 ст. 432 ГК РФ указано, что договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Для целей настоящей статьи это означает, что для некоторых типов отношений необходимо выражение воли в установленной законом или соглашением сторон форме, например, в письменной. В то же время понятие «письменная форма» достаточно широкое. Известно, что договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена сообщениями, документами, в том числе электронными. При этом важно достоверно установить, что документ исходит именно от стороны по договору.

Таким образом, понятие «оригинал» напрямую зависит от типа отношений сторон, а также от того, как сами стороны организовали процесс заключения и исполнения договора. В некоторых случаях «оригиналом» будет действительно договор на бумаге с подписями и печатями сторон, а в других — электронный документ, подписанный ЭЦП.

В связи с изложенным предлагаем для целей статьи оценивать требования к оригиналу документа исходя из условий отношений сторон в каждом конкретном кейсе.

Анализ практики выявил два наиболее часто встречающихся варианта:

у сторон отсутствует возможность представить суду оригинал договора. При этом суду представлены оригиналы документов, подтверждающих, что стороны приступили к исполнению;

стороны не отрицают факт заключения договора, имеется оригинал договора, но есть только копии документов, подтверждающих исполнение, что дает повод возражать против того, что исполнение было совершено.

Конечно, в судебной практике существует немало показательных примеров описанных вариантов, но комбинации ситуаций, порождаемые поведением участников отношений, могут быть разнообразными.

Если отсутствует оригинал договора

Рассмотрим ситуацию, в которой у сторон отсутствует возможность представить суду оригинал договора. При этом представлены оригиналы документов, подтверждающих, что стороны приступили к исполнению.

Важно оговориться, что в отсутствие оригинала договора у истца ответчик, как правило, отрицает факт заключения договора либо предъявляет встречное требование о его недействительности. В рассматриваемом варианте истцу необходимо доказать, что отношения сторон сложились, а также определить условия сложившегося соглашения исходя из документов, касающихся исполнения.

Стороны — ООО «Армина» (поставщик) и ООО «Нижегородспецгидрострой» (покупатель) — заключили договор поставки, по условиям которого поставщик принял на себя обязательство поставить товар в согласованные сроки в соответствии с заявкой покупателя, а покупатель — принять и оплатить товар. Во исполнение своей обязанности истец передал ответчику товар на сумму более миллиона рублей. Истец выставил счет, но товар был оплачен лишь частично.

За защитой нарушенных прав поставщик обратился в Арбитражный суд Нижегородской области с исковым заявлением о взыскании долга и неустойки. В материалы дела были представлены только копии договора поставки. Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции посчитал, что истец не представил доказательств, подтверждающих фактическое исполнение принятых на себя обязательств. Товарные накладные, представленные истцом, по мнению суда, не являются надлежащими доказательствами, так как в них отсутствует указание фамилии, должности лица, получившего товар; доверенностей на получение товара уполномоченными лицами не представлено, кроме того, из материалов дела и пояснений сторон усматривается, что в указанную в накладных дату поставка спорного товара не осуществлялась. В то же время установлено, что товар был поставлен ранее. Ответчик также заявил о фальсификации самого договора, но судом заявление не было рассмотрено, так как содержание договора никак не влияло на установление факта получения товара ответчиком.

Суд апелляционной инстанции установил, что товарные накладные имеют ссылку на спорный договор, подписаны представителем ответчика, его подпись скреплена печатью общества. В материалах дела также имеются платежные поручения о частичной оплате ответчиком товара. Изложенное свидетельствует об одобрении ответчиком действий лица, принявшего товар.

По заявлению о фальсификации (договор, копия которого была представлена в материалы дела, по мнению ответчика, мог быть составлен методом монтажа), поданному ответчиком, была назначена экспертиза копии договора. Однако эксперт не смог сделать однозначных выводов ввиду отсутствия оригинала документа. Это типичная ситуация, эксперты действительно отказывают в исследовании копий документов по большинству вопросов, указывая следующее: «В соответствии с существующими на настоящий момент методиками технико-криминалистического исследования документов, исследуя лишь копию документа, ответить на поставленный вопрос не представляется возможным».

Исследовав и оценив материалы дела, в том числе копию договора поставки, товарные накладные, платежные поручения об оплате товара, апелляционный суд пришел к выводу, что истец доказал поставку товара по спорным накладным и принятие его ответчиком в рамках договора поставки.

Таким образом, Первый арбитражный апелляционный суд не согласился с выводом суда первой инстанции и отменил его решение, удовлетворив требование истца. Установив факт надлежащего выполнения поставщиком принятых на себя обязательств и приняв во внимание одобрение ответчиком действий лица, принявшего товар, суд пришел к выводу о наличии у ответчика обязанности по оплате товара.

Суд кассационной инстанции позицию апелляции поддержал.

Постановление АС Волго-Вятского округа от 17.03.2017 № Ф01-502/2017 по делу № А43-10951/2015

В подобных кейсах истцы, как правило, заявляют о применении так называемого правила эстоппеля. В ГК РФ есть целый блок норм, предусматривающих возможность применить эстоппель к заявлению второй стороны о недействительности сделки (абз. 4 п. 2, п. 5 ст. 166, п. 2 ст. 431.1 ГК РФ). Существо такого заявления заключается в том, что сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности (п. 3 ст. 432 ГК РФ).

Истец, предоставляя документы, свидетельствующие об исполнении обязательств второй стороной, подтверждает, что поведение ответчика в момент исполнения демонстрировало волю на сохранение сделки. В таком случае ответчик утрачивает возможность оспаривать договор по основанию, о котором он знал или должен был знать.

Суды активно применяют на практике этот принцип, что, безусловно, способствует стабильности гражданского оборота (см., например, постановления АС Центрального округа от 07.06.2018 № Ф10-1745/2018 по делу № А84-3004/2017, АС Волго-Вятского округа от 30.01.2018 № Ф01-6295/2017 по делу № А11-11300/2016, АС Северо-Западного округа от 28.02.2017 № Ф07-12961/2016 по делу № А56-22670/2016, АС Московского округа от 23.03.2016 № Ф05-20072/2015 по делу № А40-50083/2015).

Если отсутствуют оригиналы актов, подтверждающих исполнение по договору

Рассмотрим другую ситуацию: спор относительно заключенности договора отсутствует, но истец располагает только копиями документов, подтверждающими исполнение. Это дает повод ответчику возражать против того, что исполнение было совершено.

Конечно, процессуальное законодательство допускает использование копий документов в качестве доказательств, обосновывающих требования и возражения сторон. И практику по этому вопросу можно назвать сложившейся. Если вторая сторона в споре не противопоставляет представленной копии документа свою версию копии, которая бы отличалась, или не заявляет о фальсификации доказательств, у суда нет оснований не принять копию документа в качестве допустимого доказательства.

Между ООО «Росмет» (покупатель) и ООО «Метлом» (поставщик, ответчик) был заключен договор поставки. Впоследствии право требования покупателя по договору поставки было передано по договору цессии ООО «Трейдмаркет» (истец), которое обратилось в арбитражный суд с исковым заявлением к поставщику о взыскании долга в размере более 48 млн руб.

Как установлено судами и следует из материалов дела, во исполнение принятых на себя обязательств ООО «Росмет» перечислило на расчетный счет ООО «Метлом» денежные средства в общей сумме 48 212 716 руб. 48 коп., что подтверждается копиями платежных поручений. Истец, ссылаясь на неисполнение поставщиком своих обязательств по договору поставки, направил в адрес ответчика претензию с требованием погасить образовавшуюся задолженность в течение трех дней с момента получения претензии, а также уведомление о состоявшейся уступке прав требования по договору поставки.

В подтверждение исполнения договора поставки ответчик в материалы дела представил товарные накладные, содержащие все необходимые реквизиты (указание на основание поставки — договор поставки, наименование, количество, цена передаваемой продукции, подписи представителей поставщика и покупателя, дата составления и номер документа), характерные для первичных бухгалтерских документов и обладающие необходимой доказательственной силой, а также приемосдаточные акты, подписанные уполномоченными лицами и скрепленные печатями организаций.

При этом судами при рассмотрении дел обоснованно принято во внимание, что наличие в товарных накладных со стороны покупателя факсимиле подписи директора ООО «Росмет» само по себе не является свидетельством подлога указанных документов, поскольку подпись заверена оригинальной печатью организации и это соответствует практике делового оборота. Судами также учтено, что о фальсификации оттиска печати, имеющегося на указанном документе, истцом не заявлялось. С учетом изложенного суды пришли к выводу, что спорные товарные накладные, скрепленные печатью ООО «Росмет», подтверждают получение товара по договору поставки лицом, имеющим право и возможность использовать оригинальную печать данной организации.

В этом деле суд сослался на положение ч. 6 ст. 71 АПК РФ, согласно которому суд не принимает в качестве доказательства копии документов, если сторонами представлены копии документов различного содержания, а оригиналы данных документов утрачены или не представлены суду. Поскольку иных копий указанных документов, отличающихся по своему содержанию от копий, представленных ответчиком, в материалах дела не имелось, у судов первой и апелляционной инстанций отсутствовали основания для отклонения данных доказательств. Кроме того, как следует из материалов дела, обмен документами стороны вели в том числе и посредством электронной почты с направлением всех документов в электронном виде. Таким образом, представленные ООО «Метлом» в обоснование факта поставки товара покупателю копии приемосдаточных актов, актов сверки являются, по мнению судов, надлежащими доказательствами по делу.

Постановление АС Центрального округа от 05.09.2018 № Ф10-3125/2018 по делу № А14-10425/2017

Несмотря на то что доказывание в приведенном деле было построено на копиях документов, они все же содержали все необходимые для первичных документов реквизиты, были скреплены печатями и подписями обеих сторон. То есть для успеха доказывания важно и содержание самой копии документа.

Многое при этом зависит от процессуального поведения второй стороны. Обратите внимание на поведение ответчика в рассматриваемом деле — в судебном акте указано, что «о фальсификации оттиска печати, имеющегося на указанном документе, истцом не заявлялось». Как отмечалось в одном из судебных актов, согласно п. 2 ст. 9 АПК РФ лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий (см. постановление АС Московского округа от 20.02.2016 № Ф05-20640/2015 по делу № А40-148139/15).

Известны также примеры, когда суды разрешали спор на основании копий документов с использованием ЭЦП.

Поставщик АО «Фирма Центр Внедрения „Протек“» обратился в суд с иском к ООО «Аптека-А.в.е-1» и ООО «Аптечная сеть 36,6» о солидарном взыскании задолженности за поставленный товар в размере более 37 млн руб. Покупатели получение товара на указанную сумму отрицали. И в целом позиция покупателей по делу, по сути, состояла в отрицании всех доводов поставщика и представленных им доказательств.

Небольшая часть продаж (на сумму около 1 млн руб.) была оформлена традиционными бумажными документами, которые были подписаны без расшифровок и скреплены печатями покупателей. Доверенностей в этом случае не было, потому что полномочия явствовали из обстановки, так как лекарства поставлялись непосредственно по адресам покупателей. Большая же часть партии поставлена с использованием электронных накладных.

Суды всех трех инстанций отказали поставщику в иске. Согласно контракту виртуальные накладные дублируются бумажными, поэтому без последних подтвердить факт доставки нельзя — объяснила апелляция. Полностью электронный документооборот по договору допускается с согласия обеих сторон, но истец не доказал, что ответчик был на это согласен.

Дело дошло до Верховного суда. В материалы дела были представлены копии товарных накладных, подписанных сторонами на бумажном носителе, а также электронной (цифровой) подписью, копия квалифицированного сертификата ключа проверки электронной подписи на представителя одного из покупателей, копия доверенности на представителя покупателя, согласно которой покупатель уполномочивает представителя подписывать своей электронной цифровой подписью первичные учетные документы через удостоверяющие центры, поступающие от поставщиков товара, отчет удостоверяющего центра с обобщенными данными по товарным накладным за спорный период.

ВС РФ, рассмотрев спор, указал, что информация в электронной форме, подписанная квалифицированной электронной подписью, признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью, и может применяться в любых правоотношениях в соответствии с законодательством РФ (ст. 6 Федерального закона от 06.04.2011 № 63-ФЗ «Об электронной подписи»).

В договоре поставки стороны установили возможность использования документов в электронном виде. Сертификат ключа проверки электронной подписи на представителя покупателя является действительным, доказательства, опровергающие достоверность представленной доверенности или факта получения указанного сертификата, в материалах дела отсутствуют. Заявления о фальсификации доказательств от ответчиков не последовало.

В связи с этим Верховный суд пришел к выводу, что суды нижестоящих инстанций возложили на истца чрезмерное бремя доказывания, освободив ответчиков от необходимости обосновать свою позицию по делу, и передал дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В итоге требования поставщика были удовлетворены в полном объеме.

Определение Верховного суда РФ от 18.01.2018 № 305-ЭС17-13822 по делу № А40-4350/2016

Интересно, что по сквозному поиску по номеру дела в правовых базах можно найти большое количество судебных актов судов округов со ссылкой на позицию ВС РФ по этому спору.

Как разновидность второго варианта (где стороны не отрицают факт наличия соглашения) попадались случаи, когда оригинал документа отсутствует, при этом стороны представляют суду два разных варианта копий такого документа. При этом спора относительно факта заключенности договора нет, но есть спор относительно его содержания или содержания иных значимых документов, таких как ТТН или КС. В таких случаях практика является сложившейся: суды признают представленные доказательства ненадлежащими. Например, в одном деле суд указал, что копии актов по форме КС-2 не являются надлежащими доказательствами, поскольку представленные истцом суду и ответчику копии не тождественны между собой (см. постановление АС Московского округа от 05.02.2019 № Ф05-17366/2017 по делу № А40-31127/2017). В таких делах суды принимают решения на основании других имеющихся в деле доказательств.

Процесс в арбитражном суде принято считать документарным. Вместе с тем АПК РФ в ст. 64 допускает в качестве доказательств письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, консультации специалистов, показания свидетелей, аудио- и видеозаписи, иные документы и материалы. Вот почему отсутствие оригиналов документов во всех смыслах, заложенных в это понятие, не делает процесс проигрышным, хотя иногда, как показывает практика, для победы требуется дойти до Верховного суда.

Кассация разъяснила, какие копии документов можно считать недоказанными обстоятельствами

Верховный суд Республики Мордовия представил на своем сайте обзор судебной практики суда по гражданским делам за первое полугодие 2014 года.

В обзоре рассматриваются иски о признании отцовства, споры, касающиеся защиты прав потребителей, иски к страховым компаниям, земельные споры. Также анализируются вопросы представления и учета доказательств в гражданском процессе, установления подсудности дел, предъявление иска к нескольким ответчикам и другие.

Разбирая одно из дел, кассационный суд отмечает, что суд может считать недоказанными обстоятельства, подтверждаемые только копиями документа или иного письменного доказательства, в случае если подлинники таких документов утрачены или если истец уклоняется от их представления.

О. обратился к мировому судье с иском к К. о возмещении материального ущерба. В обоснование заявленных требований указал, что 5 января 2012 года по вине жильцов вышерасположенной квартиры, собственником которой является К., была залита принадлежащая ему квартира. Согласно отчету ООО “Алгоритм”, стоимость восстановительного ремонта его квартиры составила 26 535 руб. Просил взыскать с ответчицы указанную денежную сумму, расходы по оплате отчета о стоимости ремонта 4500 руб., расходы по оплате госпошлины 1197 руб. и в счет компенсации морального вреда 50 000 руб.

Решением мирового судьи судебного участка № 1 Ленинского района города Саранска Республики Мордовия исковые требования О. удовлетворены частично. С К. в пользу О. в счет возмещения имущественного ущерба взыскана денежная сумма в размере 26 535 руб. и судебные расходы в сумме 5496 руб., а всего 32 031 руб. В остальной части иска отказано.

Апелляционным определением Ленинского районного суда города Саранска от 19 июля 2013 года решение мирового судьи отменено, принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований О.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы О. и возражений на кассационную жалобу К., Президиум ВС РМ нашел жалобу О. подлежащей удовлетворению, поскольку имеются предусмотренные законом основания для отмены апелляционного определения.

Как усматривается из материалов истребованного дела, О. обратился к мировому судье с иском о взыскании с К. материального ущерба, причиненного залитием его квартиры, приложив к исковому заявлению светокопии документов, подтверждающих факт причинения ущерба и его размер.

Мировой судья судебного участка № 1 Ленинского района Саранска принял исковое заявление О. к своему производству и вынес решение об удовлетворении иска на основании представленных истцом светокопий документов, не затребовав от истца представления подлинников или надлежащим образом заверенных копий, как того требуют положения части второй статьи 71 Гражданского процессуального кодекса РФ.

При поступлении дела по иску О. в суд апелляционной инстанции с апелляционной жалобой К. судья Ленинского районного суда Саранска 14 июня 2013 года вынес определение о принятии дела к производству и подготовке его к судебному разбирательству, в котором предложил истцу в срок не позднее 4 июля 2013 года представить в суд подлинники приложенных к иску документов.

19 июля 2013 года суд апелляционной инстанции отменил решение мирового судьи и принял по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований О. Основанием к отмене решения мирового судьи и отказу в иске послужило то, что подлинники документов мировому судье не предоставлялись. При этом суд сослался на часть седьмую статьи 67 ГПК РФ, в соответствии с которой суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

Применение судом апелляционной инстанции данной нормы процессуального права нельзя признать правомерным, поскольку оснований считать, что подлинники документов истцов утрачены или истец уклоняется от их представления, у суда не имелось.

Рассматривая дело в отсутствие О., суд апелляционной инстанции исходил из того, что истец о дне, времени и месте судебного заседания извещен своевременно и надлежащим образом. Однако из материалов дела усматривается, что извещение о рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции, назначенном на 19 июля 2013 года, О. получено лишь 30 июля 2013 года, т. е. в судебное заседание 19 июля 2013 года, когда дело было рассмотрено по существу, истец был лишен возможности явиться и представить подлинники документов.

Кроме того, материалами дела подтверждается довод кассационной жалобы О. о том, что ни мировой судья, ни суд апелляционной инстанции до вынесения решений по его иску не требовали от него представления подлинников документов. Так, определение судьи о принятии дела к производству суда апелляционной инстанции и подготовке его к судебному разбирательству от 14 июня 2013 года было получено истцом 6 августа 2013 года, после рассмотрения дела.

При таких обстоятельствах апелляционное определение Ленинского районного суда Саранска от 19 июля 2013 года признано незаконным и отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

С полным текстом обзора судебной практики Верховного суда Республики Мордовия по гражданским делам за 1-е полугодие 2014 года можно ознакомиться здесь.

О копиях письменных доказательств: «надлежаще заверенных» и прочих

В сентябре текущего года Татьяна Гарифуллина разместила здесь:
https://zakon.ru/blog/2017/9/14/i_celoj_kopii_malo_riski_predstavleniya_kopij_pismennyh_dokazatelstv, тему, размышления на которую хотелось бы продолжить.

Интерес вызвало отсутствие общепризнанных правильных ответов на вопросы, возникающие практически в каждом деле:

– каким образом создать «надлежаще заверенную копию» письменного доказательства (исключая путь обращения к нотариусу)?

– какие последствия влечет отсутствие подлинника доказательства при наличии его копии?

1. Итак, сначала о действующем регулировании

1.1. О «бумажных» копиях, заверяемых участвующим в деле лицом

Гражданский и арбитражный процессуальные законы и не так давно принятый Кодекс административного судопроизводства допускают представление письменных доказательств в виде надлежащим образом заверенной копии» (в некоторых случаях допустимо использовать лишь подлинники документов, но сейчас такие исключения не рассматриваются).

Определяя «надлежащий образ» заверения письменных доказательств, все известные комментаторы и применители этих норм обращаются к ГОСТ Р 6.30-2003 или Указу Президиума ВС СССР от 4 августа 1983 года № 9779-X. По глубочайшему убеждению автора этого текста, положения перечисленных актов используются не потому, что они действительно регламентируют обязательный порядок заверения копий, а как вследствие отсутствия такого порядка.

Указанный ГОСТ (кстати, рекомендуемый, как указано в разделе: «область применения») не создает обязательных правил для не желающих его применять лиц – иное толкование из Федерального закона «О стандартизации в РФ» никак не следует. Напротив, принципом стандартизации является добровольное применение документов по стандартизации (п. 1 ст. 4). Многие организации, включая органы государственной власти, используют иные стандарты составления управленческой документации.

Сфера применения Указа Президиума ВС СССР № 9779-X и цель этого нормативного акта довольно ясны: он предписывает государственные и прочие организации выдавать гражданам копии необходимых им документов (п. 1). Да, «попутно» данный Указ регламентирует и способ свидетельствования верности копии. Но нельзя без применения аналогии права, распространить эти правила на копии, выдаваемые не гражданам или не организациями. Также эти правила не применяются для случаев, когда копии выдаются не для реализации прав и интересов граждан.

Значит, обязательность соблюдения предлагаемых ГОСТом и содержащихся в Указе № 9779-X правил заверений копий, не очевидна.

Зато явно видно иное – возможность «правильным» образом удостоверить (засвидетельствовать, заверить) копию имеется только у организации. Физическое лицо не имеет многих обязательных реквизитов. Впрочем, небольшая организация, возжелав соблюсти все требования, сможет разработать, например, такую надпись: «верно: …подпись… директор…Ф.И.О…дата…подлинник данного документа действительно находится у меня – в оранжевой папке с красными завязками; эту папку с самыми важным документами я всегда вожу с собой, т.к. боюсь потерять».

Предположение об обязательности соблюдения правил и ГОСТа, и Указа, приведет к абсурдному: все решения, основанные на «ненадлежаще» заверенных копиях будут подлежать отмене; копии судебных актов по другим делам, которые лицо попытается использовать в качестве доказательства, не будут приняты судом в связи с пороком формы даже при наличии гербовой печати.

1.2. О копиях, представленных в форме электронного образа

Иной порядок заверения копий предусмотрен для подачи в суды документов в электронном виде. Так, п. 3.2.2 Порядка, утвержденного приказом Председателя Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года № 46-П, устанавливает, что если обращение в суд подписано (заверено) усиленной квалифицированной электронной подписью, электронные образы документов, прилагаемые к обращению в суд, считаются заверенными усиленной квалифицированной электронной подписью. Если обращение в суд подано в виде электронного образа документа, такое обращение и прилагаемые к нему электронные образы документов считаются заверенными простой электронной подписью лица, подающего документы. То есть, при таком способе подачи документов «надлежащий образ» заверения установлен. Причем, у суда есть право, но не обязанность потребовать оригиналы представленных в электронном виде документов. Соответственно, на таким способом заверенной копии можно основать решение (безусловно, за исключением обстоятельств, когда необходимость подлинника определена законом или доводами другой стороны).

1.3. О документах, отсутствующих в форме бумажного документа

Закон (например, ч. 3 ст. 75 АПК РФ) не исключает использования в качестве доказательств документа, подлинник которого или вообще отсутствует в привычном понимании, или никогда не находился в распоряжении представившего его лица. Это может быть документ, полученный по факсу, высланный по электронной почте результат сканирования и т.п.

Допустимость таких доказательств в некоторых случаях может показаться сомнительной. Однако, вряд ли будет разумен категоричный вывод о недопустимости, например, некоего уведомления, полученного от другой стороны с использованием факсимильного аппарата.

1.4. О документах, «заверенных судом»

В обсуждении к теме, поднятой Татьяной Гарифуллиной, затрагивался вопрос и одновременного предъявления суду подлинника и копии (как заверенной различными образами, так незаверенной копии). Такой порядок широко применяется при приобщении доказательств в ходе судебного заседания. Судья, совершив вызвавшее дискуссии действие по «обозрению» подлинника, возвращает его, приобщая к делу копию.

Представляется, что таким образом в сокращенной форме реализуется право лица получить обратно ранее приобщенные к делу подлинники (этим правом можно воспользоваться и до вступления в законную силу оканчивающего дело акта). То есть, соглашаясь на такой способ проверки верности копии, суды справедливо не видят необходимости требовать от желающего вернуть подлинник лица подавать особое заявление. Поэтому представляется несущественным, какая именно копия приобщена к делу в случае, если суд видел подлинник (причем некоторые судьи, увидев подлинник, сами учиняют удостоверительную надпись на копии, предназначенной для помещения в материалы дела).

2. Немного об истории

Привычное сейчас понимание копии появилось с широким распространением изготавливающих их устройств. До этого копия изготавливалась путем переписывания или перепечатывания подлинника (в большинстве случаев; также копии могли создаваться одновременно с подлинником, например, с использованием копировальной бумаги).

Устав гражданского судопроизводства допускал засвидетельствование копии самим тяжущимся (п. 2 ст. 264). ГПК Р.С.Ф.С.Р. 1923 года допускал заверение копий стороной (хотя, это освобождало от предъявления подлинника – ст.ст. 79, 212). Эти процессуальные нормы – времен отсутствия копировальной техники.

Способ изготовления копии представляется важным – переписывая или перепечатывая документ, лицо легко может упустить или исказить какой-либо элемент, который имеет доказательственное значение. Такая ошибка может быть неумышленна, но даже в случае умысла изготовителя копии ему останется шанс как-то оправдать «невнимательность» или описку (особенно если доказательственное значение упущенных или искаженных элементов неочевидно).

Вероятность неумышленного искажения доказательства при его современном копирования представляется существенно меньшей. Возможно, это могло бы повлечь соответствующие органичные последствия в законе.

3. О цели заверения

Цель закона, предусматривающего особый порядок придания копии юридической силы, ясна лишь на первый взгляд. Ею может быть недопущение попадания в материалы дела копий с содержанием, не тождественным подлиннику. В полной мере заверение такой гарантии не дает – заверенная копия также может быть сфальсифицирована или неумышленно искажена. Но в таком случае, видимо, предполагается, что ответственность за искажение будет нести заверившее лицо.

Однако эта цель не соотносится с главным – санкцией. Часть 1 ст. 303 УК РФ (фальсификация доказательств по гражданскому делу) применяется к лицам, представившим и сфальсифицированные «подлинники», и копии (см., например, апелляционное постановление Мосгорсуда от 8 октября 2015 года по делу № 10-12739). Причем, для привлечения к уголовной ответственности не имеет значения, заверил ли субъект преступления копию и каким образом. Также неважно, предъявляло ли лицо подделанный подлинник суду или просило приобщить только копию. Значит, риск оказаться наказанным не изменяется для лица в зависимости от факта и способа заверения копии.

Более того – если уголовное наказание должно настигнуть участвующее в деле лицо или его представителя, то тенденция цивилистического понимания ответственности может отсылать к заверившему копию лицу (которое, если не является участником дела или его представителем, не может быть привлечено по ч. 1 ст. 303 УК РФ).

Возможность проверки копии на предмет ее фальсификации также имеется (о чем прямо напомнила СК по ГД ВС РФ в определении от 14 марта 2017 года № 20-КГ16-21). Хотя, безусловно, следует учесть, что технические возможности проверки подлинника и копии могут значительно отличаться.

Эта тема – следствие опасения казусов, упомянутых в теме Татьяны Гарифуллиной: сторона представляет суду копию доказательства, другие участвующие лица не заявляют о фальсификации и не требуют предоставить подлинный документ, а суд лишь в совещательной комнате отвергает доказательство исключительно по причине его «ненадлежащего заверения»…

Причем, представляется, что для устранения столь масштабного разногласия в понимании «надлежащих копий» предельно просто, определив любой из таких вариантов:

• Копии доказательств могут быть не заверены, что никак не влияет на ответственность представившего их лица за фальсификацию. Кстати, именно такие отсутствующие требования к форме копий у ЕСПЧ. Неудобство у такого варианта видится одно – не всегда можно определить, какое именно участвующее в деле лицо представило определенную копию (при приобщении доказательств в ходе заседания для определить это можно лишь путем обращения к протоколу, но он может быть ошибочен или неполон и иногда невозможно различить указанные в нем однородные документы). Потому, уступая этим соображениям и традициям, возможен второй вариант –
• Копии доказательств могут быть в любой форме заверены представившим их лицом, судом – в случае предъявления подлинника, а также иными лицами.

Представляется, что само по себе отсутствие подлинника доказательства не означает, что его копия не должна быть приобщена к материалам дела (безусловно, за исключением прямо установленных законом случаев).

При отсутствии возражений иных лиц относительно достоверности копии меры по ее верификации излишни.

В случае возражений разумным представляется предложить представить подлинник или объяснить причины его отсутствия. Тогда суд сможет проверить и оценить копию, учесть в решении причины отсутствия подлинника.

Почему допустимы недопустимые доказательства?

Генезис института недопустимых доказательств в России берет свое начало с момента принятия Конституции РФ 1993 г., и скоро он отметит свой четвертьвековой юбилей. Можно подвести итоги использования этого важного процессуального инструмента с учетом принятого Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 г. № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)».

Автору этих строк довелось наблюдать, как зарождался институт недопустимых доказательств в начале 90-х гг., с каким энтузиазмом судьи начали его применять, решительно исключая из дела дефектные доказательства, не обращая внимания на стенания и возмущения государственных обвинителей. Мы получили эффективное оружие для защиты процессуальных прав граждан от произвольных действий должностных лиц, надежный шлагбаум, не дающий проникнуть доказательствам, полученным с нарушением закона. Принципиальная позиция судей, исключавших порочные доказательства, давала сигнал правоохранителям о необходимости строго соблюдать закон и права граждан.

Известны дела, по которым «депортация» только лишь одного недопустимого доказательства приводила к вынесению оправдательного приговора.

Вспоминаю свое дело 2000 г., когда судья смело исключил из доказательств четыре протокола обысков, в ходе которых были изъяты наркотические средства, на том основании, что они были проведены ненадлежащими лицами – оперативными сотрудниками без письменного поручения следователя. В итоге суд вынес оправдательный приговор в отношении четырех лиц.

Но такая идиллия в судопроизводстве не могла продолжаться вечно, поскольку не устраивала «человека в погонах».

По мере того как нарастало давление со стороны обвинения, начала меняться и судебная практика. Судей стали ориентировать на то, чтобы не торопились исключать недопустимые доказательства, а давали возможность восполнять их недостатки. Им часто говорили представители обвинительного лагеря: «Ну ведь подозреваемый признал вину. Он же совершил преступление. Какое имеет значение то, что он давал показания без адвоката?»

Как тут не вспомнить эпизод из деятельности наркома по военным и морским делам РСФСР Л.Д. Троцкого, который однажды ворвался в совещательную комнату и в ответ на возмущения судей бесцеремонно заявил: «Что для нас важнее: истина или процедура?»

При разрешении ходатайств, находясь на распутье при выборе между законностью и целесообразностью, судьи все чаще стали склоняться к целесообразности, принося в жертву законность. Ими иногда исключались недопустимые доказательства, но только лишь те, которые не влияли на прочность конструкции обвинения и удаление которых не могло привести к вынесению оправдательного приговора либо к иным фатальным для прокурора последствиям.

В последние годы, принципиально не желая признавать доказательства недопустимыми, судьи изобрели незатейливую формулировку «несущественное нарушение», которую успешно применяли, когда требовалась хоть какая-нибудь аргументация для отказа.

В ответ на любые, даже самые вопиющие нарушения процессуального закона, допущенные при получении обвинительного доказательства, мы слышали, а потом читали: «Ходатайство об исключении доказательства не подлежит удовлетворению, поскольку допущенные нарушения не являются существенными».

Такая практика противоречит ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которой при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, а также положениям ч. 1 ст. 75 УПК РФ о том, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми.

Как видно, Конституция РФ и УПК РФ ничего не говорят о существенном нарушении уголовно-процессуального закона как обязательном условии признания доказательств недопустимыми.

Поскольку практика применения этого института в последние годы сошла с законного маршрута, требовалось как минимум постановление Пленума ВС РФ, разъясняющее проблемные моменты.

И вот 19 декабря 2017 г. появилось Постановление Пленума ВС РФ № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)», которое затронуло некоторые вопросы рассмотрения судами ходатайств об исключении доказательств.

Согласно п. 13 постановления: «Доказательства признаются недопустимыми, в частности, если были допущены существенные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Следует отметить, что ФПА РФ в своем отзыве на проект постановления категорически возражала против такого определения понятия недопустимых доказательств.

Чтобы понять, насколько изменилось отношение Верховного Суда РФ к данному понятию за более чем 20 лет, достаточно посмотреть на п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»: «Обратить внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Разъяснить, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Отчетливо видно, что в 1995 г. Верховный Суд РФ считал, что доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы.

В 2017 г. Верховный Суд РФ изменил свой подход. ВС РФ считает, что доказательства не имеют юридической силы, если были допущены именно существенные нарушения, а не просто нарушения.

Тем самым, по моему мнению, Пленум ВС РФ решительно и бесцеремонно «подкорректировал» ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ, которые дают иное определение понятию недопустимых доказательств.

Кроме того, из определения 2017 г. исчезла формулировка: «Доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина…»

Полагаю, Пленум ВС РФ поспешно согласился с понятием существенных нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми, поскольку сам УПК РФ такого понятия применительно к недопустимым доказательствам не содержал.

В ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ дается определение существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, но они выступают как основания для отмены или изменения судебного решения, а не для признания доказательств не имеющими юридической силы.

Произошедшие изменения приведут к еще большему осложнению в применении этого процессуального института, а новое определение недопустимых доказательств позволит судьям отвечать на обоснованные ходатайства об исключении доказательств со ссылкой на постановление Пленума ВС РФ, что существенных нарушений не допущено. Негативно складывающаяся практика обрела правовой фундамент.

К примеру, составление протокола осмотра места происшествия без разъяснения прав понятым является просто нарушением ст. 60, 166, 170 УПК РФ либо это есть существенное нарушение? Или другой пример: когда этот же протокол не подписан следователем, это нарушение ч. 7 ст. 166 УПК РФ либо это существенное нарушение?

Основная проблема заключается в том, что критериев отграничения существенного нарушения от обычного нарушения Пленум ВС РФ не дал, а значит, разрешение этого вопроса отдается на откуп судьям, которые в последние годы такие ходатайства почти не удовлетворяли и практически никого не оправдывали.

Институт недопустимых доказательств и ранее хромал на обе ноги, появление же постановления Пленума ВС РФ подобно выстрелу ему в ногу.

А ведь этот институт был одним из немногих законных средств защиты процессуальных прав граждан.

В такой ситуации нам необходимо, чтобы Конституционный Суд РФ дезавуировал спорное разъяснение Пленума ВС РФ.

Суровая правда заключается в том, что одним лишь п. 16 не исчерпываются грустные новости из Верховного Суда РФ, касающиеся недопустимых доказательств.

Решение Верховного суда: Определение N 127-КГ14-16 от 10.03.2015 Судебная коллегия по гражданским делам, кассация

ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Москва 10 марта 2015 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Асташова СВ.,

судей Романовского СВ., Киселева А.П.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску публичного акционерного общества «Дельта Банк» к Акопяну А Д Акопян Т А о взыскании задолженности по кредитным договорам и обращении взыскания на предмет ипотеки по кассационной жалобе Акопяна А Д на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Асташова СВ., выслушав Акопяна А.Д., Акопян Т.А., поддержавших доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

ПАО «Дельта Банк» обратилось в суд с иском к Акопяну А.Д Акопян Т.А. о солидарном взыскании задолженности по кредитным договорам и обращении взыскания на предмет ипотеки. В обоснование заявленных требований указано, что между ПАО «Дельта Банк» и Акопяном А.Д. заключены два кредитных договора: от 21 апреля 2005 г. № и от 5 сентября 2008 г. № . В обеспечение исполнения Акопяном А.Д. кредитных обязательств между ПАО «Укрсиббанк» и Акопян Т.А. были заключены договоры поручительства и договоры ипотеки, предметом которых являются нежилые здания – объекты незавершенного строительства, расположенные по адресу:,

(лит. А, Б). 8 декабря 2011 г между ПАО «Укрсиббанк» и ПАО «Дельта Банк» заключен договор купли продажи прав требования по кредитам. Истец указал, что обязательства по кредитным договорам Акопян А.Д. не исполнил, денежные средства не вернул, а потому просил суд взыскать с Акопяна А.Д. и Акопян Т.А солидарно задолженность по кредитам в размере копеек и обратить взыскание на предмет ипотеки.

Решением Железнодорожного районного суда г. Симферополя от 14 ноября 2013 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г. решение суда отменено, по делу вынесено новое решение, которым исковые требований удовлетворены частично.

В кассационной жалобе Акопян А.Д. ставит вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г. в связи с допущенными существенными нарушениями норм материального и процессуального права.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Асташова С В . от 29 января 2014 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в жалобе Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что имеются предусмотренные статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основания для отмены в кассационном порядке апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения были допущены судом апелляционной инстанции при разрешении данного спора.

Судебными инстанциями установлено, что 21 апреля 2005 г. между ПАО «Укрсиббанк» и Акопяном А.Д. заключен кредитный договор № на сумму . В обеспечение исполнения обязательств по данному договору с Акопян Т.А. был заключен договор поручительства и договор ипотеки от 21 апреля 2005 г., предметом которого являются нежилые здания, расположенные по адресу: ,

5 сентября 2008 г. между ПАО «Укрсиббанк» и Акопяном А.Д заключен договор о предоставлении кредита № в размере.

В обеспечение исполнения обязательств по данному договору с Акопян Т.А. был заключен договор поручительства и договор ипотеки от 5 сентября 2008 г., предметом которого являются нежилые здания, расположенные по адресу д. (лит. А, Б).

8 декабря 2011 г. между ПАО «Укрсиббанк» и ПАО «Дельта Банк» был заключен договор купли-продажи прав требования по кредитам.

Отказывая в удовлетворении исковых требований ПАО «Дельта Банк суд первой инстанции указал, что доказательств, подтверждающих факт уведомления Акопяна А.Д. о переходе права требования от ПАО «Укрсиббанк» к ПАО «Дельта Банк» по кредитным договорам от 21 апреля 2005 г. и 5 сентября 2008 г. суду не представлено соответствующая регистрация перехода права требования по кредитным договорам, а также договорам поручительства и договорам ипотеки не произведена, не представлены оригиналы документов, свидетельствующих о получении Акопяном А.Д. денежных средств.

Отменяя решение суда первой инстанции и частично удовлетворяя исковые требования ПАО «Дельта Банк», судебная коллегия по гражданским делам исходила из того, что договор купли-продажи права требования по кредитным договорам, акт приема-передачи документации и акт приема-передачи реестра должников подтверждают факт того, что Акопян А.Д. и Акопян Т.А. были уведомлены об уступке права требования от ПАО «Укрсиббанк» к ПАО «Дельта Банк», переход права требования по договорам зарегистрирован в Государственном реестре ипотек. Кроме того судебная коллегия сочла доказанным факт получения наличных денежных средств Акопяном Д.А.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что такой вывод суда апелляционной инстанции сделан с существенным нарушением норм процессуального права.

В соответствии с частями 6 и 7 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при оценке копии документа или иного письменного доказательства суд проверяет, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа.

Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

Согласно статье 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом. Письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии (части 1, 2).

Как усматривается из материалов дела, все письменные доказательства представлены истцом в копиях, заверенных представителем истца ТОО «Коллекторская компания «Вердикт». При этом в материалах дела отсутствуют сведения о том, что судом апелляционной инстанции обозревались оригиналы документов, на основании которых было вынесено судебное постановление об удовлетворении исковых требований.

Кроме того, в соответствии с частью 2 статьи 322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ссылка лица, подающего апелляционную жалобу на новые доказательства, которые не были представлены в суд первой инстанции, допускается только в случае обоснования в указанных жалобе, представлении, что эти доказательства невозможно было представить в суд первой инстанции.

Ссылаясь в суде апелляционной инстанции на копии документов содержащие сведения о регистрации в Государственном реестре ипотек истец не обосновал невозможность предоставления этих доказательств в суд первой инстанции.

Как усматривается из данных копий документов, они были выданы 9 ноября 2012 г. – до рассмотрения дела судом первой инстанции.

В решении суда первой инстанции указано, что представитель истца в судебном заседании суда первой инстанции заявил, что в материалах дела содержатся все необходимые документы и он не желает приобщать дополнительные доказательства.

В нарушение приведенных выше положений статьи 322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции не выяснил, почему данные доказательства не могли быть представлены в суд первой инстанции, однако судебная коллегия положила эти доказательства в основу своего решения, указав, что именно они подтверждают получение Акопяном Д.А. наличных денежных средств.

Кроме того, данные копии также заверены только печатью ТОО «Коллекторская компания «Вердикт».

В соответствии с частью 2 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в интересах законности суд кассационной инстанции вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы представления.

Как разъяснено в пункте 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 г. № 29 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», суд не связан доводами изложенными в кассационных жалобе, представлении, если он придет к выводу, что в интересах законности необходимо выйти за пределы этих доводов.

Согласно части 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 этого кодекса.

В соответствии со статьей 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пунктах 2 и 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 350 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действующей на момент рассмотрения дела судом апелляционной инстанции) реализация (продажа) заложенного имущества, на которое в соответствии со статьей 349 данного кодекса обращено взыскание, осуществляется в порядке, установленном законом об ипотеке или законом о залоге, если иное не предусмотрено законом.

Имущество, заложенное по договору об ипотеке, на которое по решению суда обращено взыскание в соответствии с пунктом 1 статьи 56 Федерального закона от 16 июля 1998 г. № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», реализуется путем продажи с публичных торгов, за исключением случаев, предусмотренных названным федеральным законом.

Вопросы, разрешаемые судом при рассмотрении дела об обращении взыскания на заложенное имущество, определены статьей 54 данного федерального закона.

В соответствии с пунктом 4 части 2 статьи 54 указанного закона принимая решение об обращении взыскания на имущество, заложенное по договору об ипотеке, суд должен определить и указать в нем начальную продажную цену заложенного имущества при его реализации.

Начальная продажная цена имущества на публичных торгах определяется на основе соглашения между залогодателем и залогодержателем, а в случае спора – самим судом.

Таким образом, начальная продажная цена имущества является обстоятельством, имеющим существенное значение для разрешения спора об обращении взыскания на заложенное имущество.

В соответствии с частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Ответчики при рассмотрении дела возражали против удовлетворения иска в полном объеме.

Вопрос о начальной продажной цене залогового имущества судом апелляционной инстанции на обсуждение сторон не выносился.

Устанавливая начальную продажную стоимость залогового имущества равной стоимости указанной в договоре ипотеки от 21 апреля 2005 г., суд не учел, что с момента заключения договора прошло значительное время и стоимость имущества могла существенно измениться.

Допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права являются существенными и непреодолимыми, в связи с чем могут быть исправлены только посредством отмены апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г. с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Апелляционного суда Республики Крым от 26 июня 2014 г. отменить направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции Председательствующий